Женщина и социализм
Шрифт:
При этих расходах в высшей степени страдают образовательные и культурные цели, забываются самые неотложные культурные задачи; расходы же на внешнюю оборону получают такое преобладание, что теряется сама государственная цель. Все возрастающие армии захватывают самую здоровую и сильную часть народов; для обучения и подготовки армии напрягаются все духовные и физические силы до такой степени, как будто высшей задачей нашего времени является подготовка к массовому убийству. При этом военные орудия убийства все более улучшаются, они достигли в отношении скорострельности, дальнобойности и силы такого совершенства, что стали страшны другу и врагу. Если в один прекрасный день весь этот огромный аппарат будет пущен в действие, причем враждебно стоящие друг против друга европейские державы выдвинут от 12 миллионов до 14 миллионов людей, то окажется, что этим аппаратом нельзя управлять и его нельзя направлять. Нет такого генерала, который может командовать такими массами, нет поля битвы, на котором можно разместить эти армии; нет административного аппарата, который мог бы длительное время их кормить. В случае битвы не хватит госпиталей, чтобы вместить раненых, и почти не будет возможности похоронить многочисленных убитых.
Если присоединить сюда еще ужасное замешательство и опустошение, которые в будущем произведет европейская война в экономической области, то можно без преувеличения сказать: Ближайшая
Политическое и военное положение Европы в таком состоянии, что оно может завершиться великой катастрофой, которая увлечет буржуазное общество в пропасть. На высоте своего развития это общество создало условия, подрывающие его существование; оно готовит себе гибель средствами, которые оно само создало, будучи самым революционным изо всех до сих пор существовавших обществ.
Постепенно большинство наших общин оказывается в отчаянном положении: они едва ли знают, как удовлетворять ежегодно возрастающие требования. Особенно наши быстро растущие, крупные города и промышленные центры, к которым быстрый рост населения предъявляет много требований, в большинстве случаев не обладают средствами и могут удовлетворить эти требования не иначе, как устанавливая высокие налоги и делая долги. Постройка школ и дорог, освещение, канализация, водоснабжение, расходы на образование, благотворительность и оздоровление, на полицию и управление возрастают с каждым годом. Наряду с этим состоятельное меньшинство повсюду предъявляет к общинам дорогостоящие требования. Оно требует высших учебных заведений, постройки театров и музеев, устройства аристократических кварталов и парков с соответствующим освещением, мостовыми и т. д. Большинство населения может жаловаться на эту привилегию меньшинства, но она лежит в природе отношений. У меньшинства власть, и оно пользуется ею, чтобы удовлетворять свои культурные потребности, по возможности, на общий счет. Собственно говоря, против этих повышенных культурных потребностей нельзя ничего возразить, так как они являются прогрессом, но беда в том, что удовлетворение их идет на пользу главным образом имущим классам, хотя в них должны были бы участвовать все. Другим злом является то, что управление часто не может быть названо наилучшим и стоит очень дорого. Нередко служащие недоступны и не обладают достаточными знаниями для многосторонней деятельности, часто требующей специальных познаний. Общинные советники в большинстве случаев так много должны заботиться о своем собственном существовании, что не могут приносить необходимых жертв для основательного исполнения своих обязанностей. Чаще эти должности служат для поддержки частных интересов к большому вреду интересов общественных. Последствия несут плательщики налогов. О коренном, сколько-нибудь удовлетворяющем изменении этих условий общество не может, и думать. В какой бы форме ни повышались налоги, недовольство растет. Через несколько десятилетий большинство этих общин будет не в состоянии при современной форме управления и получения доходов удовлетворять свои необходимые потребности. В общинной жизни, как и в жизни государственной, возникает необходимость коренных преобразований, ибо к ней предъявляются огромные требования во имя культурных целей, она образует ядро, из которого должно исходить общественное преобразование, насколько для этого имеются желания и силы.
Но как могут удовлетворительно идти дела там, где в настоящее время над всем господствуют интересы частные, отодвигая на задний план интересы общие?
Таково в немногих словах состояние нашей общественной жизни, которая является лишь отражением социального состояния общества.
2. Обострение классовых противоречий
В нашей социальной жизни борьба за существование становится все труднее. Война всех против всех разгорелась самым сильнейшим образом и ведется безжалостно, часто без разбора средств. Положение «Ote-toi de la, que je m'y mette» («Ступай прочь, чтоб я мог занять твое место») осуществляется в жизненной практике ударами и толчками. Слабейший должен уступать сильнейшему. Где недостаточно материальной силы, власти денег, собственности, там применяются самые изысканные и самые недостойные средства, чтобы достигнуть желанной цели. Ложь, обман, мошенничество, фальшивые векселя, лжеприсяга, самые тяжелые преступления совершаются для того, чтобы достигнуть желанной цели. В этой борьбе человек стоит против человека, класс против класса, пол против пола, возраст против возраста. Выгода — единственный регулятор человеческих отношений, всякий другой мотив должен устраниться. Тысячи рабочих и работниц выбрасываются на улицу, раз этого требует выгода предпринимателя, и им остается лишь рассчитывать на общественную благотворительность и странствование по принуждению. Рабочие таборами переходят с места на место, перекрещивая страну вдоль и поперек, и общество смотрит на них с тем большим ужасом и отвращением, чем больше безработица отражается на их внешности, а затем и внутренне деморализует их. Почтенное общество не имеет понятия, что значит в течение целых месяцев быть вынужденным отказывать себе в самых элементарных потребностях порядка и чистоты, бродить с голодным желудком с одного места в другое и получать от тех, кто является опорою этой системы, лишь плохо скрываемое отвращение и презрение. Семьи этих несчастных терпят иногда ужасную нужду и попадают на попечение общественной благотворительности. Нередко отчаяние толкает родителей к самым ужасным преступлениям по отношению к себе и своим детям — к убийству и самоубийству. Число этих актов отчаяния достигает ужасающих размеров, особенно во время кризисов. Но это мало волнует господствующие классы. В тех же номерах газеты, где описываются эти факты нужды и отчаяния, помещаются отчеты о шумных празднествах и блестящих официальных церемониях, как будто всюду царят радость и избыток.
Всеобщая нужда и все более тяжелая борьба за существование гонит все большее число женщин и девушек в объятия проституции и разврата. Деморализация, грубость и преступления учащаются, зато процветают тюрьмы, каторга и так называемые исправительные заведения, которые едва могут вместить всю массу направляемых туда.
Преступления стоят в теснейшей связи с социальным состоянием общества, однако общество не хочет об этом ничего и слышать. Как страус, оно прячет голову в песок, чтобы не видеть обвиняющие его условия жизни и предается самообману, уверяя себя в том, что во всем виноваты лишь «леность» и «праздность» рабочих, а также недостаточная их «религиозность». Это или самый худший самообман, или самое отвратительное лицемерие. Чем неблагоприятнее общественные условия для большинства, тем многочисленнее и тяжелее преступления. Борьба за существование принимает самую грубую и насильственную форму, она порождает состояние, при котором один видит в другом смертельного врага. Общественные связи ослабляются, и люди стоят друг против друга, как враги. [252]
252
Уже Платон знал следствия подобного состояния. Он писал: «Раз в государстве существуют классы, оно уже не едино; в нем два государства: одно образуют бедные, другое богатые, и те и другие живут вместе, подстерегая друг друга… Господствующий класс в конце концов не в состоянии вести войну, так как он должен тогда пользоваться массой, которой он, раз она вооружена, боится больше, чем врага» (Платон, Государство). Аристотель говорит: «Массовое обеднение — бедствие, так как почти никогда невозможно воспрепятствовать, чтобы подобные люди не производили беспорядков» (Аристотель, Политика).
Господствующие классы, которые не видят или не хотят видеть основной причины этого положения вещей, пытаются по-своему справиться со злом. Раз возрастают бедность, нужда и, как следствие этого, деморализация и преступления, то не ищут источника зла, чтобы его уничтожить, но наказывают продукты этого состояния. И, чем больше становится зло, чем больше увеличивается число преступников, тем более строгие преследования и наказания считают необходимым применять. Думают, что можно изгнать дьявола Вельзевулом. Профессор Геккель также находит совершенно правильным, чтобы преступления наказывались возможно тяжелее и, в особенности, чтобы чаще применялась смертная казнь. [253] В этом отношении он находится в трогательном согласии с реакционерами всех оттенков, которые всегда являлись его смертельными врагами.
253
Naturliche Schonfungsgeschichte. Vierte, verbesserte Auflage, Berlin 1873, S. 155, 156.
Геккель полагает, что неисправимые преступники и бездельники должны быть истребляемы, как плевелы, отнимающие у растений свет, воздух и почву. Если бы Геккель занялся и социальною наукою, а не исключительно посвящал себя естествознанию, то он знал бы, что эти преступники могут быть превращены в полезных и нужных членов человеческого общества, если бы общество предоставило им соответствующие условия существования. Он увидел бы, что уничтожение и обезвреживание отдельного преступника так же мало препятствует возникновению новых преступлений, как устранение на пашне плевел не помешает им снова вырасти, если не уничтожены корни и семена. Абсолютно воспрепятствовать образованию в природе вредных организмов человек никогда не будет в состоянии, но улучшить свою собственную, им самим созданную общественную организацию настолько, чтобы для всех имелись благоприятные условия существования, чтобы каждый получил одинаковую свободу развития, не будучи принужден удовлетворять свой голод, свое стремление к собственности, свое честолюбие за счет других, это возможно. Изучая причины преступлений и устраняя их, устранят и сами преступления. [254]
254
Сходную мысль высказывает Платон в своем «Государстве»: «Причина преступлений лежит в отсутствии образования, в плохом воспитании и плохом устройстве государства». Платон понял, таким образом, сущность общества лучше, чем многие из его ученых последователей двадцать три века спустя. Это не слишком утешительно.
Те, которые желают устранить преступления, устраняя их причины, не могут, разумеется, сочувственно относиться к насильственным средствам наказания. Они не могут, конечно, воспрепятствовать обществу на свой лад охранять себя от преступников, но тем настоятельнее они требуют основного переустройства общества, то есть устранения причин преступлений.
Связь между социальным строем общества и проступками и преступлениями многократно доказана статистиками и социологами. [255] Одним из самых обычных проступков во время экономического застоя является нищенство, которое наше общество преследует, несмотря на все христианские поучения о благотворительности. И вот статистика королевства Саксонии показывает нам, что в той же степени, в какой возрастал промышленный кризис, начавшийся в Германии в 1890 году и достигший своей высшей точки в период от 1892 до 1893 года, возрастало и число лиц, наказанных по суду за нищенство. В 1890 году за это преступление было наказано 8815, в 1891 году — 10075 и в 1892 году — 13120 человек. То же самое наблюдается и в Австрии, где в 1891 году было осуждено за бродяжничество и нищенство 90926 лиц, а в 1892 году — 98998. [256] Это — сильное возрастание.
255
М. Sursky, Aus der neuesten Literatur fiber die wirtschaftlicheu Ursachen der Kriminalitat, «Neue Zeit», 23. Jahrgang, 2. Band.
256
См. Я. Нетг, Verbrechen und Verbrechertum in Osterreich, Tubingen 1908, S. 49. Автор пишет: «На преступные деяния решающее влияние оказывает существующая экономическая система. Организация производства и потребления, как и распределение экономических благ в различных условиях оказываются определяющими причинами в преступных деяниях».
Массовое обеднение на одной стороне, возрастающее обогащение на другой — такова вообще характерная черта нашего времени. Тот факт, что в Соединенных Штатах пять человек — И. Д. Рокфеллер, недавно умерший Гарриман, Д. Пирпонт Морган, В. Н. Вандербильд и Г. Д. Гулд — вместе имели в 1900 году свыше 3200 миллионов марок и их влияние господствует над экономическою жизнью Соединенных Штатов и отчасти распространяется и на Европу, показывает нам направление развития, свидетелями которого мы являемся. Во всех культурных странах крупные союзы капиталистов составляют самое знаменательное явление новейшего времени; социально-политическое влияние их становится все более решающим.
Глава семнадцатая
Процесс концентрации в капиталистической промышленности
1. Вытеснение сельского хозяйства промышленностью
Капиталистическая система хозяйства господствует не только над социальной, но и над политической организацией; ее влияние и господство распространяются на чувства и мысли общества. Капитализм является руководящей силой. Капиталист — господин и повелитель пролетариев, рабочую силу которых он покупает, как товар, для применения эксплуатации, и при том по цене, высота которой, как и всякого другого товара, колеблется в зависимости от предложения и спроса, а также издержек производства. Но капиталист покупает рабочую силу не «Христа ради» и не для того, чтобы сделать одолжение рабочему, хотя он так и представляет дело, но чтобы получить благодаря труду рабочего прибавочную стоимость, которую он прикарманивает в форме предпринимательской прибыли, процента, арендной платы, земельной ренты. Эта выжатая из рабочих прибавочная стоимость, которая у предпринимателя, поскольку он ее не растрачивает, снова превращается в капитал, дает ему возможность постоянно расширять свое предприятие, улучшать процесс производства и вводить в действие новую рабочую силу. Поэтому он может снова выступать против своих слабейших конкурентов и уничтожать их, как закованный в латы рыцарь поступает с безоружным пешеходом.