Женщина из прошлого
Шрифт:
– Ошибаешься, – Кирилл взял ее за руку и потащил за собой, – гораздо хуже.
Они протиснулись в раскрытую охранником калитку и пошли в направлении, которое он указал. Даша впервые видела жителя солнечного Таиланда с таким каменным выражением лица. До этого ей казалось, что все тайцы улыбчивы и приветливы от природы. Она оглянулась на человека в форме, который, пропустив их, продолжал прогуливаться вдоль ворот с ружьем наперевес. Даже в его походке сквозила жестокость, замешенная на сознании собственной значимости.
В темноте Даша, как ни старалась, не могла разглядеть многочисленные здания тюрьмы –
Даша схватила руку Кирилла, подсознательно ища в нем защиты. Он ответил крепким пожатием и не расслаблял его до тех пор, пока они не добрались до ужасающего вида хибары. Кирилл решительно отворил прогнившую дверь и вошел. Помещение внутри оказалось затхлым и серым. За убогим столом спал человек в форме. Звук открывающейся двери его разбудил, и он встрепенулся.
– No excursions [19] , – торопливо выпалил таец, едва завидев Кирилла с Дашей.
19
Экскурсий нет (англ.).
– We don’t need it, – успокоил его Кирилл и тут же озадачил еще больше: – We need help. [20]
Заспанный таец посмотрел на Николаева в недоумении и отчаянно замотал головой.
– Go, go! I can do nothing for you. [21]
Дашу поразило, с какой чистотой человек говорит по-английски. Видимо, в его обязанности входило проведение экскурсий по Клонг Прайм для иностранцев, и у тюремщика была обширная практика. Мало ли нездоровых людей со всего мира хотят полюбоваться на мучения и адскую жизнь ближнего своего? Возможно, многим это даже приносило своего рода удовольствие – видеть то, чего с ними самими ни при каких обстоятельствах не может случиться. Как и с Фадеевым не могло…
20
Мы не за этим, нам нужна помощь (англ.).
21
Идите, идите! Я ничего не могу для вас сделать (англ.).
– You can [22] , – услышала она ровный голос Кирилла.
Даша не переставала удивляться уверенности, с которой Николаев вел себя в этой жуткой обстановке: рядом с ним она ощущала спокойствие. И гордилась невероятным мужчиной, умеющим по первому требованию обстоятельств превращаться в героя.
Кирилл тем временем молча достал бумажник, положил на стол перед тайцем стодолларовую купюру. Тот нервно оглянулся, словно за его спиной прятался кто-то еще, и молниеносно сунул деньги в карман.
22
Можете (англ.).
А дальше выяснилось, что при всем его расположении к доброте русских, узнать, находится ли человек с фамилией Фадеев в Клонг Прайм, невозможно. Сейчас здесь более восьми тысяч заключенных, хотя тюрьма рассчитана максимум на четыре, и никто по его просьбе не станет просматривать среди ночи все списки. Николаев упростил тайцу задачу, сообщив, что если мистера Фадеева и привезли, то только сегодня вечером – не далее как пару часов назад. Он прибавил еще сто долларов – для тех, кто будет смотреть записи, – и замер в ожидании. Вторая купюра так же виртуозно исчезла в недрах форменного пиджака. Таец наконец поднялся с места и, велев им ждать, вышел вон.
– Ты думаешь, он узнает? – голос Даши дрожал.
– Думаю, да. Двести долларов – его месячная зарплата.
– Господи, Кирилл, – Даша посмотрела жалобно, – как я завидую твоей выдержке!
Он подошел к ней и ласково обнял.
– А ты представь себе, что мы на съемочной площадке. Все это – декорации, ничего настоящего. Получается?
– Что-то не очень. – В его руках она почувствовала себя тепло и уютно.
– И этот тюремщик такой же актер, как мы, – продолжал Кирилл, – у него своя роль, а у нас своя. Все мы играем.
– И ничего настоящего нет? – расстроилась Даша.
– Есть, – ласково прошептал Кирилл.
– Что? – Даша замерла в ожидании.
– Наши чувства.
Она очень хотела, чтобы он сказал это иначе, но промолчала. Да, он шептал: «Дашенька, я люблю тебя», когда был вне себя от желания, только это не то. В постели мужчина теряет разум, а потом не помнит, что делал, что говорил. Как же важно ей было услышать слова любви сейчас! Но она понимала, что слишком многого требует от судьбы. Кирилл Николаев влюблен только в искусство. С этим придется мириться, если она хочет быть рядом.
Даша, чтобы отогнать грустные мысли, сильнее прижалась к нему, и все вокруг стало превращаться в дымку, становиться фоном картины, созданной умелыми декораторами. Глаза ее смотрели, но не видели убожества и грязи, уши перестали воспринимать звуки извне, нос больше не чувствовал запаха гнили, а сердце перестало стучать испуганно. Даша ощущала близость Кирилла, и в этом заключался смысл бытия. Она закрыла глаза, не в силах побороть накатившую волну возбуждения. Боже! Как же безумно она его любит, как безрассудно!
– Дашенька, – голос Кирилла стал низким, его губы потянулись к ее губам, – Дашка!
– Кирюш, не сейчас, – едва не теряя сознание, прошептала она.
– Ты не добра ко мне, о, я несчастный! – выдохнул он, и оба они вполголоса рассмеялись, забыв, где находятся и что им предстоит.
Даша отпрянула от Николаева – за дверью прогремели шаги.
Их лица стали серьезными, как только помрачневший таец переступил порог. Под вопросительным взглядом Кирилла он молча кивнул, Даша невольно зажала ладошкой рот.