Женщина из тьмы
Шрифт:
– Если она так хочет, я не возражаю, – произнес он безучастно.
– Я остаюсь, – сказала женщина. Брэзил не спускал глаз с мертвой собаки.
– Против этого я тоже не возражаю, – сказал он все так же безучастно. Потом, уже с большим интересом, спросил: – Кто это сделал? – Он подошел к собаке, тронул ее голову ногой и проворчал: – Весь пол залили кровищей.
И вдруг, не поднимая головы, без видимого напряжения и даже без замаха врезал Конрою правым кулаком по красивой пьяной физиономии.
Конрой на негнущихся ногах отлетел назад и чуть в сторону. Голова и плечо стукнулись о камин. Конрой сделал неверный шаг вперед и ничком рухнул на пол.
Брэзил повернулся к Робсону.
Робсон, отпустив Луизино запястье, пытался вытащить из кармана пальто пистолет. Но женщина вцепилась в его руку, повисла на ней всем телом, и он никак не мог ее стряхнуть, хотя другой рукой больно тянул за волосы.
Брэзил обошел их, ударом кулака из-за спины приподнял Робсону подбородок и, сунув под него согнутую в локте руку, зажал ему предплечьем горло. Укрепив захват, он стиснул второй рукой запястье противника и сказал:
– Порядок. Можете его отпустить.
Луиза Фишер отпустила руку Робсона и осела на пол. Лицо у нее было таким же деловым, как у Брэзила, разве что глаза сияли победным восторгом.
Брэзил резко заломил руку противника, сжимающую пистолет, за спину. Когда ствол пистолета принял горизонтальное положение, Робсон нажал на спусковой крючок. Пуля прошла между его спиной и грудью Брэзила и отколола щепу от книжной полки в углу комнаты.
– Попробуй еще раз, малыш, и я переломаю тебе руки, – заявил Брэзил – А ну, брось его!
Робсон поколебался и выпустил пистолет. Тот с лязгом ударился об пол. Луиза Фишер подползла к нему на четвереньках, а потом с пистолетом в руке уселась на стол.
Брэзил отпихнул от себя Робсона, подошел к лежащему на полу мужчине, встал на колени, пощупал пульс, пробежал руками по телу и, поднявшись с пистолетом Конроя, сунул его себе в карман.
Конрой пошевелил ногой, веки сонно дрогнули, и он застонал.
Брэзил, указав на него большим пальцем, обратился к Робсону:
– Забирай его и выметайся.
Робсон приблизился к Конрою, нагнулся, приподнял ему голову и плечи, потряс легонько и раздраженно буркнул:
– Давай, Дик, просыпайся. Мы уходим.
– С мной все в п'рядке, – промычал Конрой, пытаясь улечься снова.
– Вставай же, вставай! – рявкнул Робсон и хлестнул его по щекам.
Конрой потряс головой, бормоча:
– Не х'чу.
Робсон влепил ему еще одну пощечину:
– Давай, поднимайся, паршивец несчастный!
Конрой застонал и проворчал нечто нечленораздельное.
– Вытащи его на улицу, – нетерпеливо сказал Брэзил. – Под дождичком очухается.
Робсон хотел возразить, но передумал. Подобрав с пола свою шляпу, он нахлобучил ее и опять склонился над блондином. С трудом усадил его, одной рукой обхватил за плечи, другой – за спину и медленно встал, поднимая обмякшее тело.
Брэзил распахнул дверь. Волоча на себе Конроя, Робсон вышел вон.
Брэзил захлопнул дверь, прислонился к ней спиной и с притворным смирением развел руками.
Луиза Фишер положила пистолет Робсона на стол и встала.
– Извините меня, – сказала она серьезно. – Я не хотела впутывать вас в такую...
– Все в порядке, – небрежно перебил он ее. В улыбке его чувствовалась горечь, но тон оставался беспечным. – Я вечно во что-то впутываюсь. Черт с ним! Мне срочно нужно выпить.
Луиза быстро повернулась к столу и начала наполнять бокалы.
Брэзил задумчиво оглядел ее с ног до головы, отхлебнул и спросил:
– Вы так и вышли из дома, в одном платье?
Она глянула на свое платье и кивнула.
Его это, похоже, позабавило.
– И что вы собираетесь делать?
– Когда приеду в город? Я продам вот это, – она продемонстрировала кольца на пальцах, – а потом... Не знаю.
– Вы хотите сказать, что у вас совсем нет денег? – требовательно спросил Брэзил.
– Вот именно, – холодно ответила она.
– Даже на билет?
Луиза покачала головой, чуть приподняв брови. Ее спокойствие выглядело почти вызывающим:
– Такую мелочь вы, конечно же, сможете мне одолжить.
– Конечно, – сказал он и рассмеялся. – Но это высший пилотаж!
Она, похоже, его не поняла.
Брэзил отхлебнул еще глоток и склонился к женщине:
– Послушайте, вы будете странно выглядеть в поезде в таком одеянии. Может, мне довезти вас до города? Я заброшу вас к своим друзьям, а там уж раздобудете какую-нибудь одежду.
Прежде чем ответить, она внимательно изучила его лицо:
– Если вас это не очень затруднит.
– Значит, решено, – сказал он. – Хотите соснуть перед дорожкой?
Он допил виски и подошел к входной двери. Отворил ее и тут же захлопнул.
Вернувшись к креслу, он успел поймать на себе взгляд Луизы, хотя она поспешно перестала хмуриться. На лице у него появилась кривая виноватая усмешка:
– Ничего не могу с собой поделать. Мне пришлось посидеть взаперти – я имею в виду, в тюряге, – и с тех пор мозги у меня немного набекрень. Я все время хочу убедиться, что дверь не заперта. – Усмешка скривилась еще больше. – У моей болезни есть даже ученое название – клаустрофобия, – но от этого не легче.
– Извините, – сказала Луиза. – Это было... давно?