Женщина нашего времени
Шрифт:
Харриет слушала, полагая, что это именно то, что и нужно в данный момент.
— Я люблю говорить о нем. Чарли не любит, ты ведь знаешь. Он считает, что надо смотреть в будущее и быть реалистом. Потеря Джеймса причинила ему столько же боли, сколько и мне, но он не может в этом признаться. После того, как я вернулась домой, нам было нелегко жить вместе.
Харриет обняла ее.
— Все будет хорошо, — сказала она, веря в то, что действительно так и будет.
Для Дженни так же, как и для себя, она желала, чтобы время бежало быстрее.
Дженни шмыгнула
— Да. Извини, Харриет. Не очень празднично, ведь это же вечеринка.
Они прижались друг к другу.
— Для чего нужны вечеринки, так это для того, чтобы видеть своих друзей. Говори, что тебе хочется, а я буду слушать тебя весь вечер.
— Нет, достаточно. Я даже не спросила, как твои дела.
Харриет была признательна ей за внимание.
— У меня все в порядке, — сказала она коротко, зная, что так и будет. — А вот и Джейн.
Джейн сама пила очень мало, утверждая, что это ей противопоказано, но она щедро разливала всем остальным. Она несла по бутылке вина в каждой руке. Сегодня вечером она заменила свои «боевые» брюки на платье цвета сливы, с широким поясом, собирающим в складки блестящую ткань вокруг ее бедер и груди. Ее губы были слишком сильно накрашены помадой темно-фиолетового цвета, а тени, наложенные под глазами, были более светлого тона, однако это совсем не создавало эффекта чувственности. Она все равно выглядела такой, какой и была на самом деле, — сухой и бескомпромиссной. Харриет была рада видеть ее.
— Ты знаешь, мне не хватало тебя после того, как ты съехала с квартиры, — сказала Джейн. — Я ведь уже привыкла, что ты рядом. Может быть, мне прекратить поиски мужа и охотиться за женой?
— Я не думаю, что я в твоем вкусе, — ответила Харриет, — поищи такую, которая умеет готовить.
— Конечно.
Все трое рассмеялись. Харриет почувствовала значение и теплоту дружбы. Ее топливом была взаимосвязь их обычной жизни и доверие друг к другу. Они никогда не говорили о своих отношениях, однако все это поддерживало ее. И она чувствовала себя счастливой и богатой, потому что обладала этим.
— Что ты делала после того, как уехала от меня? — спросила Джейн. — Джен, она выглядит прекрасно, не правда ли?
— Она выглядит великолепно.
— Я упаковывала вещи и убирала квартиру. Лео был там весь день.
— Было неприятно?
— Достаточно неприятно, — призналась Харриет.
— Станет легче, когда вы разделите домашние мелочи, — решительно сказала Джейн. — Что вам нужно сейчас, что нам всем нужно — это выпивка, за которой последуют еда, танцы и снова выпивка.
Она позвала всех в комнату:
— Идите все сюда.
В развлечениях, как и во всем остальном, Джейн была впереди. Дженни и Харриет тайком улыбнулись друг другу, однако Джейн перехватила их взгляд.
— Не хотите ли вы смешаться на некоторое время с гостями?
— Иду, иду, — закричала Харриет, — я иду на кухню, чтобы найти Чарли.
Она пересекла комнату, прошла в прихожую, а затем, спустившись на две ступеньки вниз, вошла в кухню. В этой комнате были большие французские окна, которые открывались в солнечный внутренний садик, где Джейн выращивала в горшках зелень и английскую землянику.
Сегодня обеденный стол был сдвинут прямо к дверям, и на нем стояли корзины с длинными батонами, коричневые фаянсовые блюда с соусами из авокадо, баклажанов и чесночным паштетом, а также матовые пивные стаканы с пучками сельдерея. Тут же лежали печеные пироги, уже наполовину съеденные, разбросанные пятнышками крошки пирожных и еще не тронутый сыр бри. На дальней горелке газовой плиты стояла большая кастрюля с горячим супом, видимо, с морковью и кориандром. Раньше Харриет помогала Джейн готовиться к вечеринкам.
Вдоль одной из стен, отделанной кафелем, плотно стояли бутылки разного цвета и формы вперемешку со стаканами, тарелками и большими банками с пивом. Чарли Тимбелл наклонился над столом с полным стаканом болгарского каберне в руке. Он что-то очень эмоционально говорил нервной на вид девушке в вышитой блузке. Они были прижаты к своему месту другими группами болтающих и смеющихся людей. Девушка, похоже, была в нерешительности, находясь в таком положении тет-а-тет.
Чарли был почти такого же роста, что и Харриет, но благодаря своим широким плечам и коренастой фигуре казался гораздо крупнее. Под буйным темпераментом скрывался практичный финансовый журналист.
Харриет услышала, как он крикнул: «Тоталитаризм!»
Девушка возле него поежилась.
Харриет подошла к ним и тронула его за локоть.
— Чарли.
Он замолчал посередине фразы.
— Привет, дорогая, — он шумно поцеловал ее и потом заглянул за ее плечо.
Харриет догадалась, что он ищет Лео. В следующее мгновенье Чарли вспомнил, что Лео тут не будет. Он густо покраснел.
— Все в порядке, — мягко сказала Харриет. — Я тоже забываю и оглядываюсь, чтобы задать ему вопрос. Сила привычки, что поделаешь.
Она повернулась к девушке в вышитой блузке, собираясь представиться, но девушка уже отходила, пятясь назад.
— Что я, собственно, сказал? — требовательно спросил Чарли, когда она скрылась. — Или это ты?
— Это ты. Когда она в последний раз могла сказать что-нибудь?
— Я дал ей кучу возможностей. Она просто ими не воспользовалась.
Харриет положила свою руку на руку Чарли.
— Чарли, я хочу спросить тебя кое о чем. Можем мы пойти с тобой куда-нибудь, где потише, чем здесь?
Он встревоженно посмотрел:
— О тебе и Лео? Это не моя область, все эти дела. Спроси Дженни.
Его нежелание было позой, и Харриет понимала это, однако она знала также, что обычно эта поза раскрывает больше, чем хотелось бы самому позеру. Чарли мог всю ночь напролет говорить о денежной массе, перспективах «Арсенала» или призе Букера, но он не любил говорить о том, что он чувствовал или чего боялся, как будто при этом он становился уязвимым, а это он считал недопустимым для мужчины. Харриет помнила, что сказала Дженни. По крайней мере, у Дженни были она и Джейн, с которыми она всегда могла поговорить. Чарли, наверное, было труднее.