Женщина не моих снов
Шрифт:
– В тебе проснулась совесть? Не поздновато ли? Ты ни разу не написал домой, ни разу не позвонил.
– А кто-то в этом доме помнил мое имя?
– Знаешь, однажды он принес домой пару твоих статей. У него в гостях были профессора из университета, его коллеги. Он показал им статьи и сказал: «Это написал мой сын». А один из профессоров ответил: «Я знаю его, он с отличием окончил Гарвард. Талантливый мальчик. Вот увидишь, он многого добъется в этой жизни».
Я– А профессор случаем не упомянул о том, что я плохо сдал разговорный арабский? Отец тогда сказал бы: «Ну, нечему удивляться. Этот ленивый сукин сын не может выучить простейший семитский язык!»
Лиза опустила глаза и потушила сигарету в пепельнице, хотя успела сделать только пару затяжек.
– Мне кажется, это не очень подходящая тема для разговора, Брийян.
– А о чем же мы тогда будем говорить? Вспомним старые времена? Поговорим о том, как нам было хорошо вместе? Попробуем начать все сначала? Да? Попробуем? – Я устало потер глаза. – Черт, Лиза, зачем ты тут появилась? Мне и так тяжело, и только тебя не хватало!
Я толкнул стеклянную дверь кафе и вышел на улицу. Лиза неслышно подошла ко мне и коснулась моего плеча.– Мне тоже тяжело, – вполголоса проговорила она.
Я посмотрел ей в глаза; Лиза, чуть сморщив нос, рассмеялась.– Где ты будешь ночевать, малыш?
– В отеле.
– Нет, смотри внимательно. – Она положила ладони мне на щеки. – Тебя, наверное, устроит только пятизвездочный? И дорогая проститутка под боком. Разве я могу тягаться с женщинами твоего круга? Пятьдесят флаконов духов и сто вечерних платьев…
Я взял ее за запястья.– Послушай меня внимательно. Сейчас мы поедем на похороны. Потом ты поедешь туда, куда хочешь поехать ты, а я поеду туда, куда хочу поехать я.
– Ты делаешь мне больно, Брийян.
– Ты забудешь мое имя, и я останусь для тебя очередным воспоминанием из прошлого.
Лиза высвободилась, отошла на пару шагов и снова рассмеялась.– А ты продолжишь жить. Вернее, бежать. От женщины своего отца? От себя? И лет в сорок, когда останешься один со своими деньгами и карьерой, поймешь, что никуда не прибежал.
– А что ты можешь мне предложить? Исповедоваться? Может, тебя убить?
Лиза повертела в руках очки.– Предположим. А что ты будешь делать дальше, Брийян? От кого ты будешь бежать потом?
Я поднял руку, и проезжавшее такси притормозило у тротуара.– На кладбище, сэр, – сказал я. – И сделайте музыку погромче. Я не хочу слышать то, что говорит эта женщина.
…Людей на похоронах было до неприятного много, и я с первых минут почувствовал себя неуютно. Я знал почти всех, что меня расстраивало еще больше. Пришедшие принялись с любопытством разглядывать сына покойного, который не показывался в родном городе десять лет, а теперь решил снизойти до визита.
– Такие люди рано или поздно заканчивают свои дни именно так, в автокатастрофах, – сказал кто-то совсем рядом, и я поморщился, подумав, что давно перестал испытывать к этому городу нежные чувства, а люди, которые когда-то были хорошими друзьями, превратились в чужих людей. – Подумать только, до чего может довести человека алкоголь!
– И женщины, которые напоминают ведьм, – ответил другой голос, услышав который, Лиза насмешливо фыркнула.
Отца похоронили рядом с мамой. Место рядом с ее могилой осталось свободным, и в этом было что-то трагически смешное – именно такое, какими бывают шутки судьбы. Наш бывший сосед, дядя Том, с которым я успел перекинуться парой слов, сказал мне, что за последние два года отец постарел, и его волосы стали совсем седыми. А когда-то он гордился тем, что в его годы седина добралась только лишь до висков.
– Он стал похож на привидение, – поделился со мной дядя Том. – Я перестал его узнавать. А глаза! Я помню, что даже если он грустил, в его глазах светились огоньки. А потом они стали похожи на глаза мертвого человека. Думаю, он так и не смог смириться с тем, что твоя мать умерла, малыш. Он слишком сильно ее любил. Если человек любит кого-то по-настоящему сильно, то ему сложно смириться и отпустить. Даже после смерти.
На кладбище прибавилось могил, и имена на многих памятниках были мне знакомы. Мой учитель истории. Коллега отца, у которого я брал первые уроки арабского. Отец Бена, моего хорошего друга. И еще несколько людей, при мысли о смерти которых у меня сжималось сердце. Человеческий век короток, и все мы когда-нибудь умрем, но нет ничего страшнее, чем видеть эти памятники.
…Такси нам удалось поймать минут через пятнадцать. Лиза села рядом со мной. Она куталась в плащ и, видимо, тоже порядком замерзла.
– Ну, – заговорил я, – дома ждет горячий ужин и теплая постель?
Она усмехнулась, не удостоив меня взглядом.– Нет, Брийян, другого мужчину пока я не нашла, так что постель никто не согрел, а ужин никто не приготовил.
– Досадно. Держу пари, ты будешь убеждать меня в том, что была ему верна.
– Я знаю, тебе было бы приятно это услышать, но я не доставлю тебе такого удовольствия.
Я повернулся к ней. Лиза взглянула на меня, после чего опустила глаза и улыбнулась.
– Да, внешне ты изменился. Но глаза у тебя остались прежними. С тех пор, как тетя Лиза соблазнила невинного мальчика, в них написано только одно: «Хочу, хочу, хочу». Только вот хочешь ты слишком многого, чтобы понять, чего именно ты хочешь. Хотя… с твоими деньгами можно купить все. Кроме счастья. Зеленые бумажки не такие всесильные, как нам кажется.
– Не беспокойся. Я куплю все, что мне нужно.
– Обманывать себя ты так и не научился, а еще пытаешься обманывать меня. – Она снова посмотрела на меня, но взгляда на этот раз не отвела. – Наверное, мне должно быть стыдно перед тобой. Но почему-то сейчас я чувствую совсем другое.
– Правда? И что же?
– То же самое, что сейчас чувствуешь ты, просто тебе мешает водитель.
Я взглянул на таксиста. Он не отреагировал на реплику Лизы, увлеченно следя за дорогой.