Женщина в черном
Шрифт:
– По дурости не по дурости, а соучастие в вооруженном ограблении…
– Знаю, не маленькая. Заслужил – получит. Только не убивал никого, вот хоть побожиться! Ты мне вот что скажи: зачем они всю квартиру вверх тормашками перевернули?
– И вашу комнату?
– Нет, ко мне не зашли. А у Кеши и на кухне все разнесли. Да тебе Вера рассказала, поди.
– Она-то рассказала, да мне хотелось бы вас послушать.
Старуха четко и толково изложила события минувших полутора суток.
– Да, и потом кто-то приходил, уже почти утром, – закончила она свой рассказ.
– Кто?
– Почем
Ага, еще и это! Всю жизнь мечтал, чтобы Вера замуж вышла за такого дурика, да с ребенком. Но что-то надо было делать, чтобы вытащить ее из этой истории.
– Вера! – позвал я. – Времени мало, так что давай про основное. Решила своих подопечных к дяде – вези. Только, разумеется, без Иннокентия, иначе сядем все и надолго. И сразу назад, чтобы тебя около этого дела близко не было. Иначе меня отстранят от следствия… для начала. Запомни: всю ночь была дома, спала, никакого Кешу знать не знаешь. Я к тебе приехал потому, что телефон был неисправен, и я забеспокоился, что для меня характерно. Я сейчас на службу. Позвони от дяди. Вернешься – снова позвони. Не застанешь – передай через Сашу, он доложит потом. Только лишнего не болтай, умоляю! И не лезь в авантюры, как человека прошу!
Вера послушно кивала головой, и я ей верил. Она не изображала из себя пай-девочку, а слушала и запоминала инструкции. Умеет быть собранной, когда дел наворочает.
– Да, не вздумай брать свой пистолет, потом не расхлебаешь. Не делай больших глаз, не пройдет этот номер. Лучше отдай мне. Для спокойствия.
Вера подумала несколько секунд, и я с тоской понял: не отдаст. С собой, может, в этот раз и не возьмет, но не отдаст ни за что. Упрямая, как ослица, даром что Телец. Так и есть!
– Нет у меня пистолета, Пашенька, сколько раз ты меня пытал! Не-ту! Поэтому можешь быть абсолютно спокоен: дуэли не будет. Маленького ребенка везу, соображай!
Оставалось только махнуть рукой, что я и сделал как в прямом, так и в переносном смысле. И пошел в комнату поговорить с Иннокентием. Вера сунулась было за мной, но ее остановила баба Катя.
– Погоди-ка, милка, успеешь. Лучше покажи, где у тебя что на кухне. Два мужика да ребенок, покормить их надо перед дорогой?
Отличная старуха, с такой нигде не пропадешь. Верочка скорчила гримасу: готовить любит примерно также, как слушать мои нотации. Но безропотно осталась: нашлась-таки управа на ее характер!
В комнате Иннокентий возился с Петенькой, и лица у обоих были одинаково осмысленны. Пришлось нарушить идиллию:
– Кеша, а кто все-таки этот Севка?
– Он говорил про себя «бизнесмен». Про банк свой почти ничего не рассказывал, а спрашивать было как-то неудобно. Только все грозился, что «найдет заначку – они все запляшут». Я сначала думал, деньги, но у него их и так было… Мне за пустяковые работы тысячи отваливал…
– Ну да, и расписки брал. Ох, Кеша! А его компаньоны?
– О них он вроде бы говорил: кредитами занимаются. Налаживают связи с зарубежным капиталом…
– Балабон с пистолетом – это уже не смешно. Где он хоть живет?
– Сейчас – не знаю. Дома у него ни разу не был, телефона не давал. Но говорил, что недавно переехал и вообще живет на даче…
– Где?
– Не знаю…
– Выходит, ты ничего о нем, нынешнем, не знаешь?
– Почему же? Всеволод Эмильевич Игнатенко, год рождения… то ли шестьдесят третий, то ли шестьдесят пятый… Жену зовут, то есть звали, Аллой…
Кеша замолчал. Похоже, надолго.
– Все? Негусто, однако. Номер машины хотя бы знаешь?
Кеша покачал головой с убитым видом:
– Я и марку-то не знаю толком. Помню только, что темно-синяя.
– Хоть что-то! А какого цвета номерная дощечка?
– Обыкновенного. Как у всех машин.
Я не стал объяснять этому малахольному, что номера бывают как минимум трех цветов. Просто набрал нужный номер телефона и попросил уточнить данные о разыскиваемой «БМВ»: темно-синяя, с обычным номером. Скорее всего московским, но, может быть, и нет. Потом дал отбой и тут же набрал другой номер. Саша сразу снял трубку.
– Саша, запроси сведения о Всеволоде Эмильевиче Игнатенко. Адрес, место работы, ну, сам знаешь. А как только найдешь самого клиента – доставь ко мне немедленно. Новости есть?
– Пока нет, – севшим голосом доложил мой заместитель. Что-то он раньше не расстраивался, если заходил в тупик или не мог получить нужных данных. Наверняка, как я и думал, позвонили сверху и накрутили…
– Отсутствие новостей – уже хорошие новости, – ободрил я его. – Скоро буду, жди. А пока привет.
Да, еще одну вещь нужно спросить у Кеши. Чуть не забыл!
– Кеша, а того вахтера, который в «почтовом ящике» работает, ты давно знаешь? Ну, в том, где банк офис арендовал.
Кеша воззрился на меня, как кое-кто на новые ворота:
– Какого вахтера? Там отдельный вход в офис, с торца здания.
Еще загадка! Откуда вахтер взялся? Охранник – да, это из банковской терминологии, а вахтер… Я пожал плечами и решил сделать еще один звонок. Вдруг этот вице-президент перед смертью еще что-то сказал. О том же Севке, например. Или о том, кто стрелял. Не то чтобы я не доверял Саше, наоборот, его работа всегда была безупречной, даже чересчур. Но поскольку дело так или иначе касалось Веры…
Пришлось минут пять подождать, пока в Склифе подозвали к телефону врача, который вел пострадавшего вице-президента Алексея Алексеевича Водолажского. Наконец в трубке послышалось:
– Доктор Герасимов.
– Следователь Шервуд. Скажите, не говорил ваш больной Водолажский еще что-нибудь перед смертью?
– Еще?! Он вообще ничего не говорил. Скончался, не приходя в сознание. У вас что – такой же бардак, как и везде? Вроде тут ваш сотрудник дежурил…
Я молча положил трубку. Кто же тогда, если верить Саше, «рассказал немножко»? Дух покойного?