Женщина за зеленой дверью
Шрифт:
Али. Надо барана зарезать, потом поздно будет.
3 е и н а б. Заткнись. (Шаргии.) Ты пока поставь мясо на огонь. Из барана шашлык сделаем. (Рене.) Хотела бы я, чтобы Габиб Дашдамиров, - это у нас сосед такой есть, на втором этаже, - тебя увидел, понял бы, из какой семьи Фарид невесту взял, с каким уважаемым домом породнился. Чтобы поменьше воображал. Жаль, жена его богу душу отдала, а то бы лопнул от зависти. Всю жизнь строили из себя больших людей, а у самих сын по тюрьмам скитается.
Ш а р г и я. Мансур хороший парень. Жалко его.
Зейнаб. Я против него ничего не имею, он на родителей не похож. Но что в тюрьму попал лет пять назад, это бог за мои обиды им отомстил, и не то еще им будет!
Фарид. Мама, хватит.
Р е н а. А в чем дело?
Фарид. Длинная история.
Зейнаб. Ничего, я расскажу. Моя невестка сразу должна узнать, кто мой враг, а кто друг. Вот там он живет, над нами. (Показывает.) Пятьдесят лет назад вместе с отцом Фарида пришел в этот двор, от армяно-азербайджанской резни бежали сюда из деревни. Еще несколько лет здесь дружили, вместе сапоги шили, вместе ели, вместе пили. Потом он в гору пошел. Рост у него большой, потому заметили. Туда потянули, сюда потянули, научили, обучили - шишкой стал. И с тех пор житья нам не Давал.
Ш а р г и я. В основном жена его.
Зейнаб (Рене). А что он, не мужчина? Почему терпел?
Рена (улыбается). Да, мужчина должен быть хозяином в доме.
3 е и н а б. Молодец! Правильно воспитал тебя отец. Недаром писатель, умный человек.
Али. Говорят, Мансур возвращается.
3 е и н а б. Заткнись... Сын на них не похож, справедливый человек. Но драчун был страшный. Дня не было, чтобы не подрался с кем-нибудь. Кровь в нем кипела. За всех заступался, во все вмешивался. Пять лет дали. Милиционеру погон сорвал.
Ф а р и д. Не совсем так было.
3 е и н а б. Так, не так, но погон сорвал. Своими ушами на суде слышала.
Ф ар ид (Рене). Я же рассказывал тебе. Из-за девушки все
получилось.
Рена (насмешливо). Из-за твоей первой любви?
3 е и н а б. Какая еще любовь? Просто встречался с ней. Я разве позволила бы ему жениться тогда - на четвертый курс
он только перешел.
Ф а р и д. Тогда была эпоха танцевальных вечеров, дня не было, чтобы где-нибудь не проводился - в АзНИИ, Политехническом, Желдоре, ДОФе.
Рена. Что такое ДОФ?
Ф а р и д. Дом флота. И на каждой такой танцплощадке была своя группа, человек десять-пятнадцать - их все боялись. Они делали что хотели, задевали всех, заставляли девушек танцевать с собой, били непослушных. А мы вступались за обиженных. Не специально, конечно, но так получалось, что каждый вечер кончался дракой. Страшное дело было. Как выжили, не знаю.
Зейнаб (осуждающе, но не без гордости). Он же весь в шрамах. Посмотри целого места на лице нет.
Ф а р и д. И каждый раз все затевал Мансур. У него просто патологическая чувствительность была на несправедливость, всех защищал...
Зейнаб. Чуть Фарида из-за него не посадили.
Ф а р и д. Не только меня.
Зейнаб. Десять человек судили. Я думала - умру. Пять дней суд шел. Если бы Фарида посадили, я бы умерла. Весь институт за него вступился. Он же круглый отличник был. Его все любили.
Рена. В каком году это было?
'Ф а р и д. В пятьдесят девятом.
Зейнаб. Как время бежит! Пять лет как один год пролетели. А почему вы здесь стоите? Проходите в комнату.
Во время этого разговора Шаргия уже установила посреди двора столы, покрыла белой скатертью, расставила стулья, Фарид и Рена в сопровождении Зейнаб проходят в дом.
Дашдамиров (до этого неподвижно сидевший за столом снимает трубку и набирает номер). Алло... Алло... Приемная товарища Рагимова?.. Здравствуйте, девушка. Я уже беспокоил вас сегодня. Дашдамиров это говорит. Вы обещали сказать ему,, что я хочу попасть на прием... И что он сказал?.. Так... Неужели ничего не сказал? Не может быть, девушка... Что же делать? Мне обязательно нужно поговорить с ним... Я понимаю... но.... (Вешает трубку, остается сидеть за столом.)
Во двор выходит Фарид, подходит к Али, занятому голубями.
Фарид. А ты откуда знаешь, что Мансур возвращается?
А л и. Участковый сказал.
Фарид. Завтра с утра за мебелью поедем. (Отцу.) Я уже договорился насчет мебели. Румынская. Спальня, столовая и кабинет.
Н у р и. Прямо сюда привезете?
Фарид. Конечно. Зачем десять раз возить - к ним, потом сюда.
Н у р и. Так полагается. Раз родители невесты дают приданое, то его должны привезти в этот дом в день свадьбы вместе с невестой.
Фарид. Не будь формалистом.
Н у р и. Пригласительные билеты заказал?
Фарид. Заказал. Утром будут готовы, сто пятьдесят штук.
Н у р и. Завтра же надо будет раздать их людям.
Фарид. Не рано ли?
Н у р и. В самое время. Неделя осталась.
С улицы слышится шум подъехавшего автомобиля. Из дома появляются
Зейнаб и Шаргия.
Шаргия. Это Салех.
На улице слышны голоса.
Зейнаб. И гости. (К Али.) Скорее надень костюм, гости идут...
Затемнение.
Светлеет. Уже вечер. Гости и хозяева сидят за длинным столом. А л и в новом костюме и чистой рубашке, занимает место рядом с Энвером - рано облысевшим и худощавым молодым человеком с бородкой. Салех стоит во главе стола с бокалом вина в руке, ждет, когда установится полная тишина. Наверху Дашдамиров сидит за столом у телефона.
Салех. Дорогие гости, сегодня моему сыну исполняется один год. Мы здесь собрались - близкие, друзья, родственники, - чтобы отметить этот радостный для меня и для всех нас день. Но прежде, чем выпить за здоровье моего единственного сына, я хочу сказать пару слов вот о чем. (Поворачивается к Али.) Здесь сидит мой родственник, старший брат моей жены, уважаемый Али. Вы все его знаете.
Али смущенно опускает голову, но общее внимание ему приятно. Юн хороший человек, и я, как могу, помогаю ему. Я его одел, обул, даю деньги на карманные расходы, чтобы он не чувствовал себя ниже своих друзей, знакомых. Не так ли, Али?