Женщина-загадка

Military Grade Mistletoe

Copyright © 2017 by Julie Miller

«Женщина-загадка»

– Ты не первый морской пехотинец, с которым это произошло.

Верно, но с ним-то такое впервые. Старший сержант Гарри никогда не подводил. Ему давали задание, и он его выполнял. Чего бы ни стоило. Но такое! Все эти врачи с их расспросами, реабилитация – это выматывало больше, чем последняя перестрелка, куда его отправили в числе первых. И теперь они хотят дать ему пинка под зад?

Гарри не представлял, кем может стать, если его уволят

Его полное имя Гарри Локхарт-младший, но по фамилии его никто не называл, лишь старшие по званию или желающие врезать по физиономии. Локхарт-старший в настоящее время отбывал срок в тюрьме в Джефферсон-Сити, штат Миссури. Удивительно, как Гарри и его старшей сестре Хоуп удалось дотянуть до совершеннолетия в той атмосфере грязи, пьянства и насилия, в которой они росли.

Глаз дернулся. О тех событиях Гарри старался не вспоминать. Усилием воли он отправил ненужные мысли в яму, где были навеки погребены им подобные, собранные поневоле во многих сражениях на протяжении долгой службы.

– Сколько лет ты провел в корпусе? – вновь заговорил врач.

Если бы доктор Биро не был подполковником, Гарри наплевал бы на его вопросы. Однако от этого человека зависело признание его годным к службе. Кроме того, Биро был хорошим парнем и не заслуживал презрительного отношения.

– Семнадцать, сэр.

Врач кивнул:

– Неплохая выслуга.

– Так точно, сэр.

До зачисления в корпус морской пехоты США на следующий день после окончания школы семьей и единственным человеком, которому можно доверять, для Гарри была только Хоуп. Армия привела в порядок его мысли и тело, корпус стал его домом, местом, где его регулярно кормили, где у него появились друзья, где он мог, просыпаясь утром, жить собственной жизнью.

Теперь сестра замужем, у нее своя семья.

Там, где после недавней операции на его лице были раны, образовались шрамы, но они даже радовали Гарри, ведь это признак того, что все зажило. Сидящего напротив доктора больше волнуют травмы внутренние, психические.

Гарри не в первый раз приходилось доказывать, что он пригоден для службы. Ему предстоит вновь убедить всех, что ему можно доверять. Он задумчиво поскреб ногтями кожу головы с короткими, как щетина, волосами.

– Вы говорили, что у меня есть улучшения.

– Есть.

Медицинских дел мастер молчал, видимо ожидая, что Гарри продолжит говорить.

– Четыре месяца я выполнял все, что вы велели.

Биро усмехнулся.

– Все бы мои пациенты были такими послушными. Физическое состояние позволит тебе справиться с легким заданием, возможно, с тренировочным.

– Но?.. Доктор, скажите правду. – Черт, они оставят его в корпусе или нет?

Подполковник откинулся на спинку стула, улыбка исчезла с его лица.

– Тебе необходимо привести свои мысли в порядок, иначе мы не сможем тебе доверять.

– Считаете, я не могу участвовать в операциях?

– Если бы я дал добро, то оказал бы тебе медвежью услугу. – Биро подался вперед и уперся в стол локтями, обтянутыми белоснежной тканью халата. – Не стоит преуменьшать влияния того, через что тебе довелось пройти… Ты морально сломлен. Я уверен, ты восстановишься, однако швы еще свежи, мне бы не хотелось, чтобы они разошлись.

– Благодарю за откровенность. – Гарри мысленно прикинул, сколько еще продлится эта игра, и когда наконец врач даст добро на его участие в военных операциях. – А сейчас покой, тишина и, хм, нормальная жизнь?

Подполковник даже не представлял, как далека от нормальной была жизнь Гарри вне армии. В корпусе всем было плевать на то, откуда он пришел и как выглядит, главное, чтобы он хорошо выполнял свою работу. Но в гражданской жизни все иначе, и Гарри боялся, что не справится с ее трудностями.

– Да, именно так. Это мое тебе новое назначение.

– Значит, мне нужны не таблетки, а мозгоправ?

Доктор Биро открыл папку и достал из внутреннего кармана ручку.

– Я бы рекомендовал сделать именно так. Если возникнут проблемы со сном или резкие перепады настроения, сразу звони мне. Постарайся больше отдыхать. Расслабиться. Поживи несколько недель жизнью обычного человека. Впереди праздники, проведи их весело. Наряди елку, накупи вкусной еды. Познакомься с хорошей девчонкой. И если в январе у тебя не пропадет желание вернуться к службе, запишись ко мне на прием, и мы решим, годен ты или нет. Возможно, ты захочешь уйти из армии, тогда я подготовлю медицинское заключение. Ты это заслужил.

Гарри поднялся, смяв в руках форменную кепку с эмблемой корпуса.

– Я вернусь, сэр.

Подполковник кивнул и, вздохнув, принялся писать заключение и рекомендации на время отпуска по состоянию здоровья старшего сержанта Локхарта.

– Ты ведь из Канзас-Сити, верно? – спросил Биро, и Гарри кивнул. – В это время там может лежать снег. Во время учебы я дружил с парнем из Канзас-Сити. Мне всегда нравилось бывать у него в гостях. Я напишу рекомендации терапевту, у которого ты будешь там наблюдаться.

– Благодарю, сэр.

Гарри натянул кепку, вышел на улицу, где ярко светило теплое солнце Южной Калифорнии, и поехал в служебную квартиру, в которой жил с двумя сержантами. К счастью, парни оказались на дежурстве и помещение было в его распоряжении. Звук хлопнувшей двери эхом пролетел по комнатам. Черт, он уже привык, возвращаясь, слышать приветствие лучшего друга.

Перед глазами появились картины взрывов, стрельбы, пятна крови, страшные сцены последней операции. На лбу выступили капли пота, пальцы сами собой сжались в кулаки.

Черт, а ведь врач прав. С головой у него точно не в порядке.

Стараясь отвлечься, Гарри открыл сумку и достал большой желтоватый конверт, в котором лежало то, что помогло ему преодолеть тяготы лечения в госпитале и долгие дни реабилитации. Разгладил пальцами смятую бумагу, провел по линии разреза и, наконец, решился заглянуть внутрь. В комнате будто стало немного светлее. Гарри достал самодельную открытку в форме ангела, полученную на прошлое Рождество, а затем и остальные письма и открытки, помятые и засаленные из-за того, что их часто перечитывали. В каждом были слова сочувствия родственной души, человека, понимавшего его лучше, чем он сам. Мышцы лица расслабились, губы растянулись в полуулыбке.