Женщинам о женщинах

Лукашук Владимир

– А гражданство?

– Адвокат может быть даже африканцем. Главное – знай законы страны, где живёшь и умей решать проблемы её граждан. Не хочу хвастать, но теперь у меня хватает клиентуры.

Как бы в подтверждение слов Алёны в её сумочке зазвонил мобильник. Она перебросилась несколькими фразами с невидимым собеседником об очередном важном деле.

Анатолий в задумчивости покачал головой:

– Как всё странно сложилось.

– Ничего странного. В тот злосчастный день я долго размышляла. Боль в запястье будто заставляла мысли плыть в определённом русле. В былые годы я увлекалась эзотерикой. Правда,

читала такие книги больше из-за любопытства, чем с серьёзными намерениями. Но в тот момент, сидя за столом, я впервые подумала: «Возможно, судьба не зря посылает тебе испытание, и нет причины озлобляться? Ты помнишь, мир – зеркало, отражающий твоё отношение к нему». Однако, после того, как заживёт рука, что я буду делать дальше? Опять мыть полы? Я не сломала ногу или ребро, не ударилась головой. Не значит ли это, что судьба подала знак: моё предназначение – вернуться к прошлым занятиям? Ты слышал, наверное, что не исполнить свой долг на Земле – наихудший из грехов? Зато счастье – занятие по душе. Что ты выберешь, если на одной чаше весов счастье, на второй – возможный грех? Моя жизнь, как и твоя, не повторится никогда. И мне всегда нравилось заниматься юридической практикой. После Нового года, когда я сдавала экзамен на адвоката, рука ещё не зажила, но я была твёрдо уверена, что мой выбор окончателен.

– Ты всё придумала! – воскликнул Анатолий нетерпеливо. – С таким же успехом можно заметить знаки судьбы всюду! Разве не так?

– Действительно, видеть знаки во всём – чистая паранойя. Замечать то, что нужно лишь тебе, – совсем иное. Сначала мне даже показалось, что подсказка внутри самого человека. Но после я подумала, что это и есть та самая гармония, когда твой голос сливается воедино с голосом Вселенной. Это и есть та сила, которая заставляет тебя обращать внимание на то, как правильно поступить. И я верю, подсказка интуиции никогда не подводит.

– Что-то слишком жестокий знак послала тебе судьба!

– Разве хирург не делает больно, когда дёргает вывихнутое плечо, вправить его в сустав? Мне кажется, только с помощью подобных знаков можно вернуться на верную дорогу.

– М-м… – промычал Анатолий. – Не указывает ли такой дорожный знак направление в мою сторону? – он с игривой улыбкой попытался направить беседу в нужном ему направлении.

Алёна искренне засмеялась:

– Пока я не вижу никакой связи того знака с тобой. Будущее покажет.

Сердце с трещиной

– Всё начиналась так хорошо… – произнесла женщина печально. Она замолчала, глядя в окно под перестук колёс – там, в осеннем небе, сгущались тучи. Пунктирами и точками фонарей вдоль железной дороги жизнь выбивала свой бесконечный роман. И отблески огней, словно чьи-то судьбы, исчезали во мраке прошлого.

Я тоже молчала, видя, как её лицо отражает борьбу чувств. Но была не в праве что-то говорить, если человек не желает продолжить сам. Равномерный звук колёс умиротворённо совпадал с ритмом наших сердец: тада-тадах, тада-тадах, тада-тадах…

Мы сидели в купе скорого поезда, который два часа назад отошёл с Павелецкого вокзала. Моей попутчицей была Ольга, дама в уже солидном возрасте. Модно одетая брюнетка в синем брючном костюме, с красивым маникюром и причёской «а-ля мальчик» выглядела ухоженно. Сразу угадывалось: деньжата у неё водятся.

Так и оказалось – она работала товароведом, ездила в Москву по вопросу закупок продуктов для крупной фирмы.

Попутчица вела себя непринуждённо, как все обеспеченные люди:

– Зовите меня просто Ольгой.

И тут же добавила:

– Хотя на работе я, разумеется, для всех Ольга Борисовна.

Каждая из нас занялась обычной суетой после отхода поезда от перрона: рассовывали вещи, переодевались в преддверии сна, выкладывали на стол снедь. Наконец, мы со всем разобрались и сели поужинать.

Ольга достала коньяк «Саят Нова»:

– Может быть, чуть пригубим?

Я заколебалась. На аферистку она не тянула, но мало ли что! Убедила лишь полная бутылка с запечатанной пробкой. Кивнула в знак согласия и достала любимую шоколадку «Алёнка».

Мы поели, чуть выпили и, как водится, потянуло на разговор. Ведь в дороге часто возникает проникновенная атмосфера, когда хочется излить всё накопившееся в душе. И не боишься поделиться тем, что не расскажешь в иной ситуации даже близкому человеку. Всё как бы в секрете, ибо наутро расстанетесь навсегда со случайным пассажиром.

Правда, меня смущало одна пикантная деталь в попутчице. Чуть расширенные глаза Ольги отражали некую печать страха. Я никогда ни с чем подобным не сталкивалась! Повторюсь, она вела себя совершенно непринуждённо. Но её взгляд и ещё едва заметные штришки на лице не имели той спокойной нормальности, к которой мы возвращаемся после любого взрыва чувств – радости, горя или восхищения. За этим, без сомнения, скрывалась тайна.

Мы поделились впечатлениями о столичной жизни, кто и что успел посетить, увидеть. Я кратко поведала, что была в гостях у сыновей, которые давно перебрались в Москву. Дети уже несколько лет как обустроились там, обзавелись семьями, имели работу. То есть вполне обходились без меня. Зато моё сердце это тяготило.

– Такова материнская доля, – вздохнула Ольга. – Ты хотя бы иногда можешь свидеться. А я выдала дочь за англичанина. Они познакомились через интернет. Теперь живут аж в Уэльсе! Собираюсь летом их посетить, как закончится напасть с ковидом.

Тут же, без перехода, поинтересовалась:

– Как на личном фронте?

У меня не было особого желания откровенничать, хотя и быть невежливой не хотелось. Постаралась быть краткой:

– Есть, как говорят, бой-френд. Живём уже шесть лет вместе.

– Нормальный мужик?

– Вроде, да. Если признаться, как на духу, сама не знаю. Скажем так: меня устраивает. Гирька со словом «нра» перевешивает гирьку со словами «не нра». Сошлись поздно, и реально понимаю – мой идеал давно мимо проскакал! Даже если не всё устраивает, что делать – жить бобылкой? Лишь бы человек был хороший. Притёрлись уже.

Я понимала, что собеседница сомневалась, стоит ли мне открываться? Мы уже опорожнили полбутылки. Наступил момент, когда пассажиры либо ложатся спать, либо заговаривают о самом сокровенном. Стук колёс всё отдавался на перегонах: тада-тадах, тада-тадах, тада-тадах…

– Я уже давно одна, – губки попутчицы скривились месяцем вниз. – И даже сама не пойму – то ли нет подходящих кандидатов, то ли я просто уже не доверяю мужикам. Да и поздно, видно, искать.

– Ну, любовь-то была, как у всех? – прощупала я почву.