Женщины – наше всё (лучшее) 1 том
Шрифт:
– Жребий брошен, – уже совсем уверенно произнес Пергарт.
– Рубикон перейден, – Макморд закивал в знак согласия.
– А зело на Земле жить хорошо!!! – Пергарт удовлетворенно потер щупальцами.
– Ну что ж, русским и всеми земными языками мы вполне сносно овладели! – возвестил Макморд.
Перед ними возникли неясности.
– Я не нашел доказательства прежних посещений Земли инопланетянами, – сделал открытие Пергарт. – Интересно, следы былых пришельцев наблюдаются?
– Следов постоянного пребывания нет, но об одномоментных визитах говорят многочисленные упоминания об НЛО. – У Макморда сконы расширились от удивления.
– Следовательно, были…
– Но визитёры долго не
– Мы первые их наладим, вот моё твердое слово! – Пергарт положил щупалец на “Библию”.
– Не будем отвлекаться! – Макморд сделал знак. – Приступаем от изучения языков ко второй стадии – к систематизации знаний; здесь в библиотеке вся информация, собранная землянами за их многотысячную историю.
Молодые, но уже опытные космические экспериментаторы сверхорганизованные супергероики вида Z, Пергарт, сугузняк пси-величины знаний, и Макморд – эпсилон-величины знаний, чуть положе и поплоше, словно портовые краны, кружащие вокруг своей оси, рылись в развале книг, поднимая шумным листанием несусветную тучу застарелой пыли. Почкообразные, они довольно пронырливо двигались в громадном книгохранилище, протянувшемся на два продолжительных квартала. Тоннели, проходы, коридоры – всё было забито книгами до потолка – хаос и обилие имен авторов и названий. Выпрыгивающие из тел щупальца с бесчисленными присосками так и мельтешили в беспокойном движении с мягкими и шуршащими прилипанием и отцепом по обложкам, пытаясь извлечь все книжные сведения до последнего. Пергарт и Макморд жадно таранили древние тома своими белоснежными телами, на которых почти не росли волосы, а вместо сконов выделялись по две пары дырок над хорошо разветвленными в стороны звездообразными клумами. Плоские стубы придавали решительность и настойчивый полет мысли, отчего сквозь телесную восковую оболочку в такт напряженной умственной работе, как цветомузыка, вспыхивали лучами гравсконы.
Сугузняки шли по многократно проторенному пути познания – беглого просмотра отобранных биологических образцов с последующим экспромт-выводом. И первая заповедь их путевой инструкции гласила: в целях быстрейшего освоения космического пространства не утруждать себя лабораторными и всякого рода долгосрочными исследовательскими работами. Заповедь вторая наставляла: не отвлекаться от графика посещения планет. Третья говорила: не принимай на веру то, что лежит на поверхности. А четвертая заповедь вообще запрещала проявлять какие-либо эмоции от легкого и быстрого успеха.
Земные языки они одолели легко и непринужденно, о чем свидетельствовали всполошенные лучи в гравсконах от напряжения. Встроенные в кламах лингвистические капсулы собрали и свели все слова из книг в словари, а словари – по склакорам в гумарии сугузняков, и теперь они тратили время на самое необходимое – аналитическое определение форм и видов.
– Итак, напоминаю, главное для нас – правильная расстановка акцентов! – сказал Пергарт и включил телевизионную связь с родиной под названием Большие Сугузняки.
Сегодня по насыщенной программе в прямом эфире предстояло провести экспертизу миллиона разновидностей живой жизни, от низших до высших экземпляров.
Как комментатор, он начал с обычных слов:
– Эта планета местными аборигенами зовется Земля, а в наших анналах она числится, как третья планета Солнца, желтого карлика, звезды 5 величины в созвездии Гальпы сектора КАМ 882. Глухая провинция космоса, 6 континентов, 4 океана, сутки – 24 часа, климат приемлемый, условия жизни благоприятные.
Сугузняки всегда спешили, им было некогда в насыщенной круговерти посещаемых планет и астероидов. Работа по первоисточникам – обязательный метод. Подробность – малопривлекательный несущественный критерий. Время – главный основополагающий фактор, а пространство – приложение к нему. Они доверяли местным ученым светилам. Если те писали в своих трактатах, что баобаб живет тысячу лет, – значит, так оно и есть. Подвергать даже малейшему сомнению, ждать тысячу лет, наблюдать баобаб в росте и перепроверять факты, отработанной практики не было (см. заповеди).
– Образец номер семь! – объявил Макморд.
В мерцающем ореоле магнитного поля, служащего непроницаемой охранительной клеткой, возникло яркое свечение, сгустившееся в высокое, стройное, тонкое, непонятно какое существо, славно притороченное крепко-накрепко невидимыми нитями к подставке из двух крест-накрест шестов. Оно как растение ветвисто тянулось кверху и книзу очень подвижными и гибкими, длинными парными сочленениями.
Макморда заколотила дрожь от отвращения, и он прижался к стенке еще сильнее, колени предательски подогнулись, лапки не держали его. Он в изумлении смотрел на это убожество, на это омерзение, на это уродство, на этого фантастического ублюдка. Макморд был в ужасе, мышцы его свело. Его состояние ужаса передалось Пергарту, но он нашел в себе силы спокойно заметить:
– Вообразим себе, что этот образец приятнее жуткого сокера с планеты Пжэар. И запомни, наука не терпит брезгливого к себе отношения.
– Может пропустим образец, по-моему, овчинка выделки не стоит! – завелся Макморд.
Пергарт не преминул случаем поразить товарища словесными оборотами:
– Что, не в коня корм? Не валяй дурака! Что с дурака возьмешь?
– Как что?
Макморд заглянул в толстую книгу.
– Ой, дурак! Энциклопедия говорит: на дураках воду возят.
– Дуракам закон не писан. Иногда самое мудрое решение – это прикинуться дураком! – заключил Пергарт. – Садись, пять тебе за знание русского языка! – А дальше он начал сыпать только что усвоенными новыми словосочетаниями: – В любом случае игра стоит свеч, с нас спрос особый, а тебе и карты в руки, здесь большого ума не требуется.
– И тебе пятерка за правильное построение фраз! – Успокоившись, Макморд тут же произвел нужные визуальные антропометрические измерения.
– Рост 183, вес 62, охват выше и ниже в широкой части 90, в узкой части по середине 60.
– 90-60-90! Забавная закономерность, безупречно выстроганная мастером модель! Как некое золотое сечение! – восхитился Пергарт.
– С чего ты взял? Это безобразие ты считаешь за идеал? – возмутился Макморд.
Энергично заглядывая то в одну книгу, то в другую, сугузняки стали кидать исполненные любопытства продолжительные взгляды на стоявшего перед ними вполоборота представителя земной флоры, а возможно, они пока еще не знали, фауны, или сочетания в одном организме того и другого в какой-нибудь пропорции. Больше всего они боялись встречи с имитацией, как механизма приспособления и обмана исследователей. Сколько уже было случаев по пути следования сюда, когда на поверку растения оказывались животными, а животные – растениями, что приходилось еле сочленения уносить отовсюду.
Образец номер семь был точеный, словно отшлифованный из белого мрамора неизвестным природным мастером экземпляр, который в этот момент свободным от пут ответвлением отвлекся на соблазнительную жвачку, предложенную пришельцами в красивой упаковке, как тест на красный цвет и рефлекс на полезные и вредные привычки.
– А, в общем, прекрасный образец! – прибирая зумпами от удовольствия, забавлялся его экзотическим видом Пергарт.
– А как отчаянно сопротивлялся нашим биороботам, что струпьями сошла верхняя оболочка, называемая одеждой! Только так можно было погасить дикую вспышку этого свирепого трампа, похожего выходками на бешеного необъезженного муранга с одноименной планеты.