Женщины – наше всё (лучшее) 1 том
Шрифт:
– Молекулярное разложение на составные части с последующим распылением по биосфере.
– И следа не останется?
– Конечно. Что с воза упало, то пропало.
– А сам себя ящик утилизировать может?
– Если постараться – сможет.
– А удвоитель?
– Какой разговор – удвоит.
– Принцип действия удвоителя?
– Вы видели фильм про похороны, прокрученный наоборот? Покойника достают из могилы, вносят в дом, и он из гроба встает живой. Не было чего-то – появилось что-то. Так вот у удвоителя действие обратное утилизатору.
– А каковы его перспективы для удвоения?
– Места
– Э… вместимость?..
– Ровно 0,3 куба.
– Не сказал бы, что много для такого ящика.
– Строго в соответствии с замыслом. Целью было добиться сочетания оптимального объема с внешней атрибутикой, связанной с внушаемостью доверием на клиентов.
– Отличный вид!
– Я рад, что вам нравится. Над проблемой стиля бились долго и упорно. Некоторые доказывали, что образцовые утилизатор и удвоитель непременно надо создать в форме стиральной машины или телевизора. А если длинномер? И возобладало мнение, что они должны быть в виде гроба, это ближе человеку по духу, психологии и сути, уходящими корнями в старину, в традиции и обычаи.
– Красота и функциональность мне нравятся, не нравится их откровенная циничность.
– Победило требование рациональности и универсализма. Когда вы увидите наши изделия в деле, все сомнения отпадут сами собой. Очаровательно, не правда ли?
– Недурно задумано, – сказал Колпвайзинин, закуривая очередную сигарету.
– Абсолютный императив – человек стремится к реализации своего высокого звания и смысла жизни, заранее подходя к черте достойного существования.
– Во всем остальном тайна фирмы?
– Возможно.
– Чудо?
– Не то что бы… но если вдуматься в их потенциал, то – да. Мир перед проблемой, например, куда девать ненужный хлам.
– Или приобретение новых вещей…
– Да-да. Вот ваш спаниель. Почтенный кобель. Я правильно говорю?
– Как в воду смотрите.
– Вы любите свою собачку?
– Люблю.
– А сколько ему лет?
– Двенадцать.
– Скоро умрет. Но смею заверить, что удвоитель поможет вам сохранить обычное душевное равновесие, так сказать, состояние эмоционального спокойствия, а утилизатор выполнит миссию круговорота веществ в природе…
– Я хочу, чтобы пес остался живым.
– Тогда задействуйте удвоитель.
– И еще. Можете продемонстрировать? – потупился Колпвайзинин.
– Пожалуйста. – Продавец посмотрел доверчивыми, чуть испуганными глазами, но взобрался в ящик, улегся в нем и сложил руки крест-накрест. Только что был розовый поросёнок, а с закрытыми глазами и бледным лицом странным образом он уже напоминал покойника.
– И когда ящик начинает срабатывать?
– С того самого момента, как только закроется крышка.
Колпвайзинин усмехнулся, глядя на лежащего, а тот произнес:
– Кстати вам смешно, а самый лучший утилизатор – это именно гроб. Поэтому наши конструкторы, не мудрствуя лукаво, взяли прототип прямо из жизни, из практики.
Вид лежащего продавца навел скуку или больше того тоску на Колпвайзинина. Нельзя сказать, чтобы он был особо очень потрясен. Когда происходит что-нибудь сверхъестественное, только тупые, умственно ограниченные люди не в состоянии этого принять. Колпвайзинин, несомненно, был не из их числа. Он был блестяще подготовлен к восприятию чуда. Кроме того, вид гроба в некоторых случаях обычно убеждает самых недоверчивых и легкомысленных в далеко идущих планах задуматься о душе.
Он резко взял крышку в руки, и коммивояжер с ужасом на лице как полоумный выскочил из гроба.
Несчастный вид коротышки сказал всё, и Колпвайзинин для себя решивший, махнул рукой:
– Оставьте.
Колпвайзинин сидел с сигаретой в просторной прохладной гостиной и перебирал в памяти недавние события. Элеонтина задержалась на сохранении. Почему-то не выходила из головы теща. Да, несомненно, у Маргариты было немало различных достоинств, но чуткость и трезвый ум, прислушаться к чужим планам, конкретно, к его, к сожалению, не входили в их перечень, так что наивно было ожидать от нее позитивного поворота. Напротив, на одной табуретке лежал утилизатор, на другой удвоитель. Крышки стояли вертикально, прислоненные к стене. “Оригинально, вот будет потеха!” – подумал Колпвайзинин. Он поставил всё в кладовую и стал думать, в каком костюме лучше всего лежать в утилизаторе теще. Лучшим осознанием этого послужило не уходящее из головы высказывание агента по продажам: “Абсолютный императив – человек стремится к реализации своего высокого звания и смысла жизни, заранее подходя к черте достойного существования”.
Вечером того же дня Маргарита пришла сама. На столе ее ждала бутылка шампанского. Потом Колпвайзинин принес еще одну бутылку, и еще. Последний бокал шампанского с клофелином разморил ее вчистую. Он посмотрел на тещу. Внезапно его глаза наполнились слезами, его даже обуяло подобие страха с сочувствием. Маргарита умерла, она действительно отдала Богу душу.
– Маргарита! – хрипло воскликнул он. – Пожалуйста, не уходи! Пожалуйста! Не покидай нашу землю! Нам с Элеонтиной без тебя будет тяжело продолжать жизнь!
Прямо в бледно-салатовом пеньюаре он уложил тещу в бархат утилизатора, формы которой точно вписались в габарит. Потрогал грудь, сердце её продолжало биться.
Маргарита лежала без движения, и он опустился на колени перед ней.
– Пожалуйста, Маргарита, пожалей нас, свою дочку и любимого зятя. Ты скрадывала наши печали, ты делала этот мир еще светлей! – Колпвайзинин наклонился и стал покрывать лицо тёщи поцелуями. И почувствовал обжигающее прикосновение её языка.
Она вдруг открыла глаза, на её лице сияла горделивая улыбка.
– Ты настоящий зять и по-настоящему плачешь, – прошептала она. – Самый прекрасный зять в мире! – Она медленно закрыла глаза.
Колпвайзинин напоследок бросил взгляд и отметил про себя, что, несмотря на нахождение в утилизаторе и стеснённое положение, теща все еще умеет себя обворожительно подать своим флером настоящим эстетам-мужчинам: какая у нее большая, впрочем, лишенная вульгарностей пышная грудь, а какие широкие бедра, а стройные сильные ноги!
– Прощай, мамочка… – прошептал он и мягко опустил прекрасную, на длинном стебле, черную розу на скрещение рук.