Женщины у колодца
Шрифт:
Оливер вернулся домой не один, а привёл с собой какого-то человека. Тот взвалил себе на голову одну дверь и унёс с собой.
Мать и сын не разговаривали друг с другом. Человек вернулся, взял другую дверь и пошёл по дороге к новой постройке.
Оливера взяло раздумье. Пожалуй, он зашёл слишком далеко! И ему захотелось умилостивить мать.
— Если ты захочешь купить одну только дверь, то должна будешь уплатить за неё огромные деньги. Не вздумай только продавать её, тебе за неё дадут так мало, что не хватит даже на то, чтобы заплатить за хороший обед!
— Я надеюсь, что ты не продал двери? — сказала мать.
— А на что мне они? —
— Ах, храни меня Бог от тебя! — вскрикнула она. Оливер готов был снова вспылить, наговорить матери всякой всячины и взвалить всю вину на неё. Он быстро заковылял по комнате и застучал своей деревяшкой. Но он одумался.
— Вот деньги за двери, — сказал он, выкладывая их на стол. — Ты можешь взять их.
Но на неё это не подействовало. Она посмотрела сбоку на деньги и отвернула голову.
— Как? Ты, пожалуй, думаешь, что я остальное пропил? — сказал он обиженным тоном. — Я оставил только немного, на случай дальней поездки.
— Какой это дальней поездки? — спросила она.
— Но если я поеду дальше на лодке, то ведь нужно же мне иметь деньги, чтобы закупить себе немного провизии?
— Да, как раз теперь подходящая погода для дальней поездки! — заметила насмешливо мать.
— Буря стихает. Ветер повернулся. А вообще, я не хочу с тобой спорить, — прибавил он.
Ведь должен же он сдерживать себя! На что же у него существует ум?
— Ах, вот как! — сердито ответила она.
— Да, не хочу. Потому что, как бы я ни поступал, всё ты будешь недовольна.
«Чёрт меня побери!» — думал Оливер, уходя. Он чувствовал себя ещё более обиженным во всей этой истории с дверями.
IV
Наконец-то наступила хорошая погода! Казалось даже, что она установилась надолго. Оливер пошёл к Иёргену.
— Слушай, — сказал он рыбаку. — Будь так добр и поменяйся со мной лодкой на завтра.
— Это зачем?
— Я хочу поехать дальше в море, но не могу решиться на это в моей собственной лодке... Ага, ты употребляешь-таки трубку? Какова она?
— Хороша, — ответил Иёрген.
— Да? Ты должен ею пользоваться. Ведь она теперь принадлежит тебе.
Лидия хотела угостить Оливера кофе. Но у него были теперь деньги и он мог доставить себе удовольствие отказаться от угощения.
— Я уже напился перед уходом из дома, — сказал он. — Ну что ж, Иёрген, согласен ты оказать мне услугу?
Иёргену было неловко отказать ему и он сказал:
— Я вынужден согласиться. Но ты должен очень осторожно обращаться с лодкой.
И вот Оливер отправился в своё дальнее путешествие.
О том, что произошло после этого, старожилы в городе вспоминают и по сегодняшний день. Это было вовсе не какое-нибудь ничтожное событие. Оливер не утонул и не случилось с ним новой беды. Ну, нет! Он вернулся домой, вместе с судном, потерпевшим аварию в море, и потребовал выдачи премии за спасение корабля. Правда, он не мог запрятать эту премию только себе в карман. Когда он увидал там, в море, корабль, перед шхерами, прибиваемый к ним волнами, то должен был грести к ближайшему берегу, чтобы призвать на помощь других рыбаков. Корабль казался вымершим и экипажа на нём не было. Но хотя к Оливеру пришли на помощь другие люди, во всяком случае он первый увидал этот корабль. Притом же он, как опытный моряк, мог взять в свои руки руководство кораблём. Он тотчас же пустил в ход помпы, убрал обрывки парусов
Ах, если б он мог доставить на берег с этим судном груз кофе, но, к сожалению, этого не было. Судно было нагружено кирпичом, который служил для него как бы балластом. Это было датское судно. Быть может, оно несло этот груз кирпичей в ближайший город на берегу, но сильная буря угнала его в открытое море. Правда, этот старый ящик не многого стоил, но всё же это была находка для Оливера, подарок судьбы. Корабль был повреждён, он был самого неказистого вида, просто старый, вонючий ящик! Спасательной лодки тоже не было. Но всё же это не был никуда негодный обломок судна. По всей вероятности, судно находилось во время долго свирепствовавшей бури в открытом море и было покинуто своим экипажем вследствие недостатка провианта, так как почти ничего съедобного на корабле не нашлось.
Да, можно было наблюдать в тот день редкое зрелище! Весь городок высыпал на берег бухты, блестевшей, как зеркало, Что же это такое? Из фиорда приближается нечто вроде морской процессии. Впереди лодка, ведущая на буксире корабль, а позади корабля, тоже на буксире, другая лодка! Толпа постепенно заполнила всю набережную. Иёрген тоже явился и узнал свою лодку. Но корабль был ему совершенно незнаком, однако, он узнал стоящего там на палубе Оливера.
Да, Оливер стоял у борта, твёрдо и уверенно, точно он не был калекой! Он не скупился на сильные выражения, отдавая приказания двум рыбакам, которых он призвал на помощь для спасения судна. Затем он послал одного из них на берег, к консулу. Иёрген крикнул ему с берега, скромно спрашивая, что это за корабль он привёл, но ответа не получил. Оливер был слишком занят в эту минуту. Олаус с выгона, постоянно вертевшийся на пристани, неумытый и растрёпанный, громко проговорил:
— Он украл это судно!
Оливер был страшно возмущён, потому что консул не сам приехал, а прислал своего сына, молодого Шельдрупа.
— Где же твой отец? — спросил его Оливер.
— Мой отец? А это что за судно? — отвечал Шельдруп.
— Пойди и приведи сюда своего отца! — возразил Оливер. — Ты можешь положиться на то, что он сделает всё, что нужно, составит протокол и наложит печати на всё, что здесь находится.
— Я спрашиваю, что это за судно?
Оливер крикнул двум маленьким мальчикам на набережной, чтобы они пошли за консулом, и когда это было сделано, то он обратился к Шельдрупу и сказал:
— Это датское судно, иностранное поскольку я могу судить на основании его осмотра.
Наконец появился консул, К.А. Ионсен, и толпа на набережной тотчас же почтительно расступилась, чтобы пропустить его. Он сначала колебался, идти ли ему, так как он ведь был не такой человек, которого может позвать каждый, кто угодно! Но он обладал большой сообразительностью. Ему достаточно было задать два или три вопроса, чтобы сразу всё понять.
— Я привёл редкого гостя! — сказал ему Оливер. Консул обвёл глазами судно, которое, разумеется, не могло произвести на него большого впечатления. Ведь это не был пароход, это не была его «Фиа»! Он велел сыну принести письменные принадлежности, записал все показания и составил протокол. Это продолжалось целый час. Но толпа, на набережной, ждала терпеливо. Полгорода собралось там. Была Петра, был и адвокат Фредериксен. Он спросил: