Женщины времен июльской монархии
Шрифт:
В шестнадцать лет Евгения превратилась в одну из самых красивых девушек Мадрида. Когда она выезжала верхом на променад в Прадо, все офицеры пожирали ее глазами голодных волков, а иные не могли удержаться от восхищения ее рыжими волосами. Между тем сама она от этих рыжих волос была просто в отчаянии. Они казались ей сущим наказанием, и она подолгу расчесывала их свинцовым гребнем в надежде, что они хоть немного посветлеют. И надо сказать, этот странный способ за несколько месяцев дал желанный результат: Евгения стала блондинкой…
Отныне все для нее переменилось. Она
Максим Дю Кам, встретившийся с ней в 1842 году, был поражен ее раскрепощенностью. Вот что он пишет:
«Мы были поглощены игрой в маленькие кегли, не помню сейчас, как она называлась, которые надо было повалить каким-то особым образом, как вдруг в комнату вошла девушка с возгласом: „Ох, как накурено!“ Она пожала руку лорду Хоудену, поздоровалась по-испански с Мериме, и так как все мы в приветствии склонились перед ней, она вскочила на бильярдный стол и принялась танцевать качучу. Покачивая бедрами, выгибая грудь, отщелкивая пальцами ритм, приподнимая юбку и тряся опущенной головой с полу прикрытыми веками, она сбрасывала со стола бильярдные шары и смеялась. Лорд Хоуден ущипнул ее за икру; она легонько шлепнула его ладонью по голове, бросилась к двери и исчезла. Это была Евгения-Мария де Гусман, графиня де Теба…»
Эта новая манера держаться встревожила Меримо, и однажды он написал графине де Монтихо: «Я боюсь за Евгению, вокруг которой вьются лихие гусары, без единого су в кармане, зато с неподражаемыми усами и в ослепительных мундирах. И это заставляет меня всей душой желать, чтобы она поскорее была устроена, во всяком случае, раньше, чем начнется первая глава ее романа».
Первая глава романа, которого так опасался Мериме «для своей маленькой Евгении», оказалась весьма скорбной…
Однажды в 1842 году графине Монтихо нанес визит один из ее кузенов. Это был красивый молодой мужчина двадцати одного года с большими печальными глазами и лицом, обрамленным бакенбардами. Этот баснословно богатый человек был герцогом Альба и испанским грандом в двенадцатом колене.
И Евгения, и ее сестра Пака сразу же влюбились в своего красивого кузена.
В свою очередь, герцог Альба почувствовал сильное влечение к обеим сестрам, но никак не мог остановить свой выбор на одной из них.
Целыми неделями он прогуливался под руку то с одной, то с другой, и весь Мадрид, забавляясь этим, гадал, какая же из сестер станет герцогиней…
В конце концов весной 1843 года, обстоятельно поразмыслив, герцог объявил г-же Монтихо, что хочет жениться на Евгении.
Графиня, отдававшая явное предпочтение старшей дочери, постаралась скрыть свое недовольство.
— Я должна подумать, — ответила она. Герцог, слегка удивленный этим, удалился. Г-жа Монтихо тут же пришла к Евгении и потребовала, чтобы та отвадила своего воздыхателя.
— Я хочу, чтобы он женился на твоей сестре. Поначалу девушка заупрямилась. Она любила герцога и хотела стать его женой. На протяжении двух недель в доме продолжались бурные сцены со слезами.
В конце концов, исчерпав все аргументы, графиня дошла до того, что публично ударила дочь. Ей удалось навязать свою волю. В один прекрасный день Евгения со слезами на глазах стала расхваливать свою сестру герцогу
— Вам следует жениться на ней… Она вас любит…
Молодой человек, не слишком твердый в своих чувствах, без труда дал себя уговорить, что привело в отчаяние бедную Евгению.
На следующий день, сделав попытку отравиться серными спичками, она написала ему удивительное, письмо, полное гордости, искренности, величия и жажды героизма:
«16 мая 1843 года. Среда, вечер. Мой бесценный кузен, Тебе покажется смешным, что я пишу такое письмо, но так как всему в этом мире бывает конец, мой тоже теперь не за горами, и мне хочется объяснить тебе все, что у меня на сердце, потому что я не в силах вынести это. У меня сильный характер… Но когда со мной обращаются, как с ослом, когда меня бьют прилюдно, кровь моя закипает, и я не знаю, что могу сделать. Многим кажется, что нет на свете никого счастливее меня, но те, кто так думает, ошибаются. Я несчастна, потому что сама себя сделала такой. Мне надо было родиться веком раньше.
Ты бы сказал, что я романтична и глупа, но ты добрый и простишь бедную девочку, которая потеряла всех, кто ее любил, и на которую все смотрят с безразличием, даже собственная мать, даже сестра и, осмелюсь ли сказать, даже мужчина, которого она любит больше всех и ради которого готова была бы попросить милостыню и согласиться на собственное бесчестие: мужчину этого ты хорошо знаешь. И не говори, что я сошла с ума, прошу тебя, пожалей меня: ты не знаешь, что значит любить человека, который тобой пренебрегает.
Есть люди, которые рождены для счастья: ты один из этих людей. Господу угодно, чтобы ты был счастлив всегда. Сестра моя добра, она любит тебя, ваш брак не за горами, и тогда ваше счастье будет полным. Если у вас 15удут дети, любите их одинаково: не забывайте, что они оба ваше продолжение, и не задевайте чувства одного, демонстрируя большую любовь к другому. Следуйте моим советам и будьте счастливы. Этого тебе желает Твоя сестра, Евгения.
И не разубеждай меня, это бесполезно. Я кончу свои дни вдали от света и от тех, кого люблю. С Божьей помощью все возможно, и мое решение принято, потому что сердце мое разбито».
Как-то раз после этих событий, когда Евгения, сидя верхом, спускалась по лестнице, она свалилась с лошади и, больно ударившись, скатилась к ногам незнакомой старушки. Незнакомка помогла ей встать и сказала:
— Дай-ка мне твою руку, малышка. Я нагадаю тебе что-нибудь хорошее… О, какие у тебя чудесные линии!.. Ты высоко поднимешься, проживешь сто лет и закончишь свои дни ночью…
Из всего пророчества Евгения запомнила только одно: она проживет до ста лет. И она подумала, что для оплакивания погибшей любви это слишком долгий срок…
ЛУИ-НАПОЛЕОН ВСТРЕЧАЕТ ЕВГЕНИЮ У СВОЕЙ БЫВШЕЙ НЕВЕСТЫ
Бывают странные пересечения…
Пака де Монтихо вышла замуж за герцога Альба 14 февраля 1844 года.
Ее мать тут же принялась думать о том, как бы выдать свою вторую дочь. С этой целью она стала приглашать в дом всех титулованных молодых людей Мадрида. Вокруг Евгении теперь постоянно кружилась стайка претендентов подобно бабочкам-однодневкам в погожий летний вечер.