Женская месть
Шрифт:
Взлохмаченный, весь в синяках и шишках, в одних трусах, он держал в руках скомканную одежду, диковато оглянувшись, спешно закинул дверь на крючок, сам шмыгнул в комнату, спешно оделся. И мужчины, все трое, услышали во дворе черную брань, крик, угрозы. Кто-то колотился в дверь кулаками.
— Дружбан, колись, какую свору на хвосте приволок? Кто тебя отловить вздумал? Что за красотка тебя домогается? — пошел к двери.
— Не открывай! Это Анкина свекровь! Накрыла нас, застала в постели! Кочергой всего уделала. Обещает в куски разнести. У ней топор в руках. Она его по ходу
— Открой, козел! От меня не спрячешься, ирод окаянный! Я тебе покажу, как честных баб порочить, кобель облезлый! — гремела старуха в коридоре.
— Ты покуда не высовывайся из комнаты, сиди тише мыши. Я сам с нею разберусь, — подошел Илья к двери, приоткрыл, и тут же в дом влетела лохматая, растрепанная старуха.
Оглядевшись и не увидев Толяна, вздумала проскочить в комнату, но ее перехватил Илья:
— Эй, бабуля! Что за дела? Вламываешься без приглашения, бегаешь тут без дозволенья, ты чего сюда возникла? Почему с топором и кочергой? А ну, колись живо! — обезоружил Илья бабку, та орала:
— Куда делся тот рахит, чумазый недоносок? Покажь, где спрятался? Не то избу разнесу в щепки! Подайте мне его! — заглядывала под стол, на кухню и только хотела прорваться в комнату, Илья притормозил:
— Угомонись, бабулечка, присядь спокойно, не лезь, куда не зовут. Не то обижаться будешь. Говори, что нужно, кто обидел, а может, ясного сокола ищешь? — подморгнул Захару.
— Ты, короста неотмытая, что несешь? Я только сорвала вашего чумазого со своей невестки! Они с ней знаешь что делали? Бесстыжие скоты! И эта кобыла поддалась вашему засранцу. Не успела малышню поставить на ноги, у ней уже снова под хвостом загорелось! А растить кто будет? Детей не постыдилась шалашовка! Да разве это мать? — гремела бабка.
— Угомонись, слышь Прасковья! — не выдержал Захар, вскочив с чурбака.
Бабка на секунду умолкла. Илья, воспользовавшись паузой, впихнул ей в рот конфету. Прасковья чуть не подавилась. Выплюнуть не решилась, уж очень любила сладкое, но оно ей крайне редко перепадало. Все отдавала внукам, а тут самой повезло. Бабка умолкла.
— По-твоему, коль родила Анька детей, теперь ей надо забыть себя, что сама еще молодая и еще женщина покуда. Иль она уже не человек? Иль ты ей промеж ног смолой зальешь? С чего тебя разобрало? Ведь не к тебе мужик пришел! С чего на Анку взъелась? Целых три года баба живого мужика не знала. Терпела, выдержала траур. Другая давно бы по рукам пошла. Эта честно себя вела. Никто о ней дурного слова не скажет. А и ты по какому праву налетела? Она теперь кто тебе? Бывшая невестка! Имеет право выйти замуж, завести вторую семью и послать тебя подальше!
— Тогда нехай сама растит своих ублюдков, а меня не заставляет их смотреть! Я им не нянька. И ты не отчитывай! Пригрел здесь полную избу кобелей. Они и лезут на баб без разбору. Скоро до старух доберутся!
— Не твое это счастье, Прасковья! Молодых баб полно. Ты хоть им не мешай, пусть вспомнят иногда, зачем женщинами в свет появились!
— А осрамит мою Аньку, что тогда?
— Вот когда б ее не заметили, то и вправду стыдно. Ну, а если тешатся, не суйся к ним, не мешай, себя молодою вспомни, Аньку пощади, ведь натуральная баба, куда ей от самой себя деться? Дети детьми, а жизнь свое берет. Что природой дано, то от Бога, и человеком не отнимется. Не бери грех на душу. Смотри, как сама без мужика высохла. Ни рожи, ни здоровья не осталось!
— Зато перед детями не совестно!
— Да ребятне глубоко наплевать на твою хварью. Им нужна здоровая, хорошая мать, чтоб она долго жила и радовала их. Вот это для них счастье! — говорил Захарий.
— Баба, за какой сплетни хвостом тянутся, плохая мать! — поджала губы бабка.
— Про каждую одиночку брешут, — отмахнулся сапожник.
— А если б дети увидели энтот страм?
— Ты лучше сознайся, зачем средь ночи к Ане возникла? Что понадобилось тебе у нее в такое время?
— Свинья должна пороситься. А не догляди, та холера всех до единого поросят сожрет.
— Так чего расселась тут? Зачем к Аньке в спальню лезла? Она мужика не сожрет. Ну и тебе в твои годы меньше нужно лезть к молодым и не завидовать, коль свое упущено.
— Я и не бедую!
— То-то и теперь дым из всех щелей валит. Тебе бы извиниться перед Анкой.
— Еще чего? Обойдется бесстыжая! — поднялась бабка, но уйти не спешила, ждала, когда из комнаты выйдет Толян. Она хотела выплеснуть остатки обиды, но мужик почувствовал, что выходить ему еще рано, пусть бабка остынет окончательно. И вдруг услышал:
— Ну, что ты там присох? Или успел заснуть? Выходит, мало я тебе нашкондыляла, а ведь и покалечить могла б придурка! Выходи, сказываю тебе! Едино достану змея!
— На кой предмет он нужен? Что требуется от моего дружбана? — встал Илья стеной перед дверью в комнату.
— Хочу ему сказать, чтоб не видела его у Аньки.
— То не тебе указывать.
— Покуда я там хозяйка!
— Кончай, Прасковья, нести глумное! Ты в той семье только бабка. Власть давно переменилась. Благодари Анну, что терпит тебя, не то саму турнет из дома навсегда! — припугнул Захарий мрачно.
— Ну уж не из-за этого недоноска! — взвизгнула Прасковья и, обозвав всех мужиков кобелями и козлами, выскочила из дома.
Толян вышел из комнаты, привел себя в порядок и, глянув на окно Анны, снова отправился к ней.
— Смотри, дружбан, чтоб старая жаба не пробила твой котелок чем-нибудь вроде топора! — предупредил Илья слесаря. Тот пошел не оглянувшись.
Прасковья сразу пошла в сарай, даже не заглянув к невестке. Баба уже возилась у плиты, готовила завтрак, когда в дом вошел Толик. Он тихо разговаривал с женщиной:
— Аннушка, я не подарок, мне сложно предлагать тебе конкретное, ведь, по сути, я ничего не имею кроме случайных заработков, потому ни на что не претендую. Но, если решишься, давай попробуем создать семью. Мы оба обожженные и битые, у обоих за плечами груз прошлых неудач. Есть свои помехи и тормоза. Придется свыкнуться…
— Это ты о детях? — глянула в глаза человеку.
— Они причем?
— Ну как же? Они главные! Захотят ли тебя признать и принять? Мне их спросить надо. А и тебе подумать, прежде чем решиться на серьезное.