Женские слабости
Шрифт:
— Я пришла сюда не ради них, сэр. Я пришла сюда ради Маркуса Вэйнрайта, моего друга. А сейчас, если вы не хотите, чтобы я повысила голос — мне будет жаль, если это придется сделать, — вы уберете свою руку. Маркус хотел бы, чтобы я была здесь. Что, в конце концов, они возомнили о себе, эти Вэйнрайты? — Ее глаза блеснули зеленым огнем.
— О, это фигуры, мисс Эриксон. — Он видел решительность в ее глазах. Было ясно, что этот человек не смог ее запугать. На самом деле он и не хотел этого.
— Ну, так и я тоже — фигура! — сказала она. —
Охранник моргнул. Он отпустил ее руку, изобразив что-то вроде поклона:
— Удачи вам, мисс. Боюсь, она вам понадобится.
Все головы повернулись, когда семейство Вэйнрайт двинулось во главе процессии из дверей церкви. Соня смотрела прямо перед собой. Она не могла видеть гроб. Она не хотела этого. Она чувствовала себя действительно ужасно. Случились три совершенно невероятные вещи: Маркус влюбился в нее; Маркус умер; Дэвид похитил ее сердце, а теперь отвернулся от нее.
Служба продолжалась. Соня пела со всеми вместе, даже не зная слов, но старалась, как могла. Все было как во сне. Она слушала речи, которые произносили о Маркусе члены его семьи, его близкие друзья, все эти большие шишки. Речь Дэвида была самой трогательной. Никто так и не осмелился упомянуть тот факт, что Маркус собирался еще раз жениться. Даже пресса уже не была в этом так уверена. Семья Вэйнрайт решила сделать вид, что Сони просто не существовало.
После окончания церемонии она оставалась внутри до тех пор, пока церковь почти не опустела. Потом встала и направилась к боковой двери, но дверь оказалась закрытой. Это означало, что ей придется выйти через главный вход. Вэйнрайты, по традиции, стояли снаружи прямо перед входом, принимая соболезнования. Дэвид тоже был среди них, мрачно значительный в своем черном костюме.
Глядя прямо перед собой, Соня вышла под лучи солнца. Это могли быть лучи прожектора, потому что гул разговоров в толпе вдруг сменился звенящей тишиной.
Она взяла себя в руки, пытаясь представить, что бы могло устроить ей это семейство, если бы она надела бриллиантовое кольцо Маркуса. У нее до сих пор было это кольцо. Дэвид отказался его забрать, сказав, что раз Маркус хотел, чтобы это кольцо было у нее, значит, так и будет.
Соня была уже на последней ступеньке, когда кто-то схватил ее за руку. Пола Роландс придвинулась к ней, презрительно шепча на ухо:
— Ты все же здесь! Поверить не могу!
— Отойдите от меня. Сейчас же! — Отвращение пересилило чувство осторожности.
Они не видели, как Холт Вэйнрайт быстро спустился по ступенькам, пока не оказался возле них.
— Я отведу вас к машине, Соня, — произнес он тоном, не терпящим возражений. — Вы же не собирались и дальше в этом участвовать?
Конечно, он имел в виду кладбище.
— Нет, — успокоила она его.
Он повернул голову и посмотрел на Полу. Его глаза холодно блеснули.
— Я и не представлял, что в тебе столько злобы.
— Злобы? — Глубоко обиженная, Пола с изумлением уставилась на него. — Она может быть опасна, Холт! Я же тебе — друг!
— Постараюсь не забыть. — Он придвинулся к ней, по-прежнему держа Соню за руку. — Пожалуйста, не оскорбляй моих родителей, Пола. Не оскорбляй память моего дяди. Просто уйди отсюда, ясно?
Пола покраснела:
— Хорошо, Холт.
То, что осталось от огромной толпы, текло в обратном направлении через дорогу и по другой стороне улицы, где Соня припарковала машину. Толпа включала в себя и фотографов, и телевизионщиков, хотя они и соблюдали определенный такт и старались держаться в стороне.
— Ты был жесток с ней, — сказала Соня, в душе благодаря его за поддержку.
— Пола это заслужила. Что она там сказала, кстати?
— То, что ты и ожидал. Ты думаешь, я толстокожая?
— Я думаю, ты чертовски сильная женщина. Не так уж много людей отважилось бы пойти против моих родителей.
— Ты тоже не из слабых. Иначе бы не был сейчас со мной. Или же это очередной тактический ход? Как можно быстрее убрать меня с глаз долой?
Он видел ее боль, она отражалась в ее глазах.
— Ты должна знать вот что, Соня. Я не хочу, чтобы кто-нибудь на тебя нападал. Хотя бы потому, что тебя любил Маркус.
— Так ты сейчас со мной ради Маркуса?
— Сейчас я здесь ради тебя. — Они уже дошли до ее машины. — Мне нужно поговорить с тобой, Соня. — Он с жадностью смотрел на ее лицо, словно желая впитать в себя каждую его черточку. — Ты сейчас домой?
— Нет, я собираюсь раствориться в пространстве, — зловеще пошутила она.
— Может, на пару недель это было бы кстати.
— Так куда, думаешь, мне лучше отправиться? На север Квинсленда? На мыс Йорк? — Она назвала удаленную часть Квинсленда. — А может, в Тасманию? Прилично отсюда.
— Я мог бы устроить тебя в Порт-Дуглаве. — Дэвид назвал один из фешенебельных квинслендских курортов.
«Господи, как я хочу ее!»
— Проблема в том, что я не большая поклонница солнца. Ладно, что-нибудь придумаю. Вижу, тебе не терпится от меня скорее избавиться.
Он не ответил. «Боже, что мне делать?»
— Соня Эриксон, девушка, которую никто не должен найти. — Она открыла машину и, сорвав с себя шляпу, бросила ее на заднее сиденье.
— Как ты хочешь, чтобы я доверял тебе, когда ты сама мне не доверяешь? Ты ничего не рассказываешь о себе. Что там такого ужасного в твоем прошлом, что ты не можешь сказать? Кто тебя ищет, Соня? Я так понимаю, Эриксон не настоящее твое имя?
— У меня нет имени. — Незачем было рассказывать ему об этом сейчас. — Я в том же положении, что и моя бабушка. Мое свидетельство о рождении потеряно.
Он опустил глаза и посмотрел на нее. На водопад ее волос, освободившихся от шпилек, на ее изумительную светящуюся кожу.