Женский портрет в три четверти
Шрифт:
Прежде чем войти, подумай, как выйти - где-то так говорят, кажется на Востоке. Восточная мудрость. Ни один восточный мудрец не войдет, не подумав заранее, как выйти. Поэтому у них простая и легкая жизнь, и все относятся к ним с уважением. Жаль, что я не восточный мудрец.
Возле двери, загораживая дорогу, лежал пес. Я хотел его перешагнуть, но едва занес ногу, как бело-рыжая гора зашевелилась и встала на моем пути. Я снова услышал рык, который на сей раз никак не мог бы принять за сдержанное приглашение войти,- напротив, он звучал, пожалуй, как "поди попробуй".
Пробовать я не стал и отошел немного назад, поглядывая на пса.
Тот снова растянулся
Я слышал о собаках, натренированных впускать в дом чужаков и не выпускать их ни под каким видом. Тут был тот самый случай.
Этот зверь не остановится ни перед чем, а темно-синий парадный костюм у меня один - как любит говорить Саша Могилевский, любая хорошая вещь, в том числе и жизнь, дается человеку один раз, от силы два. Надо брать хитростью. Однако нравы и повадки британских собак были; мне абсолютно неизвестны.
– Послушай, собака,- проговорил я как можно тверже, избегая всякого сюсюканья.- Иди на место!
– крикнул я строго и тут же осекся: откуда этому сенбернару знать русский? А как англичане обращаются к сторожевым псам, я не имел понятия.
Тогда я прибег к другому испытанному способу - к подкупу.
Нашел в кармане примятую конфету, содрал обертку и протянул ее к отвислым губам. Пес очень брезгливо посмотрел на приманку и с бесконечной брезгливостью - на меня. Я съел конфету сам - чтобы не ронять достоинства.
Теперь представьте себе ситуацию: в богатой гостинице, за семью швейцарами, в номере знатного иностранца, чтимого властями и носимого ими на руках, болтается никем туда не приглашенный человек, неведомо как проникший внутрь и отчего-то не желающий этот номер покинуть. Куда деваться? Не прыгать же с третьего этажа на голову приотельному топтуну. И не звать же по телефону администратора. Да и что он сделает - разыщет вместо меня Бризкока? Вызовет пожарную команду? Нет, буду дожидаться хозяина, придет же он рано или поздно, собаке, как я понимаю, надо иногда гулять.
А что, с тоской подумал я, если Бризкок все-таки вернулся на заседание, спихнул француза с председательского кресла и расселся в нем сам, председательствует себе и в ус не дует? Что станет с моим реноме в глазах руководства газеты и миллионов читателей, которые ждут не дождутся свежего материала с конгресса по химии белка?
Сколько сложено легенд о великих репортерах, которые в любых условиях, презрев опасность, передавали горячие новости в газету - даже если им приходилось прыгать с самолета, скакать на необъезженной лошади и вступать в сражение с бандой уголовников. Взятый под стражу псом, я не мог уронить чести своей профессии. Я сел за стол, погрозил сенбернару кулаком и набрал номер редакции.
– Объявился!
– сказала Татьяна Аркадьевна.- Шеф меня уже задергал. Ты откуда?
– Танечка, запиши, дорогая, всего сто строк. Понимаешь, у меня особые обстоятельства.
– В особых обстоятельствах я отчего-то у всех дорогая. Подожди минуту.
Я представил мысленно, как она закладывает в машинку лист бумаги и ставит телефон поудобнее, под левую руку. На столе, у которого я сидел, были разбросаны фотографии, и от нечего делать я стал их разглядывать. Стандартные любительские снимки, сделанные, видимо, моментальной камерой, каким-нибудь "полароидом", владельцы которого и не подозревают, насколько эта камера плоха.
Так меня учил Могилевский.
На всех снимках были московские пейзажи. Некоторые места я не узнавал, но все равно это была Москва -
Мне показалось, что Бризкоку она тоже нравится. Иначе зачем снимать эти закоулки, куда добронравного туриста не заманишь калачом?
– Я готова, конгрессмен. Валяй.
– Так, заголовок: "Кудесники белка".
– Кудесники или чудесники?
– Какая разница! Как напечатала, так и оставь. Теперь текст. "Среди многих тайн природы, волнующих человечество..."
В трубке послышалась дробь машинки.
Конечно, в иных обстоятельствах я потратил бы на репортаж часа два, вылизывал бы фразы, беспощадно вымарывал сомнительные обороты и неведомыми путями проникающие в любой материал газетные штампы. Сейчас я диктовал без остановки и без сомнений, на ходу пролистывая странички пресс-бюллетеней из крокодиловой папки. Татьяна Аркадьевна не отставала от меня и столь же быстро барабанила на машинке, исправляя с лету неудачные, по ее мнению, места. Это не входит в ее обязанности, но она всегда так делает, а мы, соблюдая кодекс чести, притворяемся, будто ничего не замечаем.
Ритмичные волны гладких, обкатанных, как морская галька, фраз плавно несли меня к финишу, но тут дробь машинки внезапно оборвалась.
– Стоп, конгрессмен,- остановила меня Татьяна Аркадьевна.- А где интервью?
– Будет тебе и интервью. Только очень короткое, так надо. Продолжение в следующем номере. Пиши. "На вопрос нашего корреспондента о значении нынешнего конгресса ответил видный английский ученый лауреат нобелевской премии профессор Уильям Бризкок". Записала?
Я спросил это, чтобы выгадать время. Что мог сказать мне профессор? Татьяна Аркадьевна молчаньем дала понять мне, насколько нелеп мой вопрос. Она печатала чуть быстрее, чем я придумывал фразы.
– "Конгресс станет новым шагом,- вдохновенно парил я на легких крыльях неправды,- нет, новым важным шагом в разгадывании тайны живого, в познании микрокосма живой клетки. Мы ждем выдающихся результатов - и, может быть, по окончании конгресса мы поговорим об этом подробнее. Всему свое время - так, кажется, принято говорить по-русски". Конец. Как получилось, Танюша?
– Нормально. Как всегда. Приезжай, леща уже прикончили, но я спрятала для тебя хвост.
Пожалуй, я поболтал бы немного с Таней и, среди прочего, рассказал бы ей, почему порядочным людям надо оставлять голову, а не хвост, то есть не саму голову, а то, что возле нее, загривок, что ли, даже у самой сухой рыбины это место всегда пропитано нежным жирком, там, наверное, какие-то особые ферменты, загривочные липолитические, я несу такую ахинею на одном дыхании, но очень уверенно, в этом вся суть, замешанная на профессиональной выучке, а для проверки и выверки есть научные консультанты, понятно, если материал не в номер и можно с ним не спешить, а таких материалов большинство, мы за жареными фактами не гоняемся, мы не буржуазная пресса, нам требуются, как говорит генерал, не сомнительные новости (будто новости бывают такие и сякие), а проверенные и продуманные факты, хоть бы кто-нибудь мне объяснил, что это значит,- но тут в дверь постучали, и я, сдавленно прошипев "пока", тихо положил трубку на рычаг. Раздался стук погромче, дверь распахнулась, и кто-то нескладный рухнул в комнату, споткнувшись о лежащего на пороге пса.