Женское начало
Шрифт:
Не успела Марта разрешить свои сомнения, как снова привлек внимание Иванов. Он опять провоцировал ссору: сдернул шапочку с головы низкорослого мальчика-спецназовца и размахивал ею, пританцовывая перед ним. Коротыш подпрыгнул и сорвал ветвистые рога с головы обидчика. Завязалась потасовка. Но ловкость не была сильным качеством долговязого спортсмена – в какой-то момент низкорослый исхитрился и ткнул костяным рогом в низ живота верзилы. Иванов вскрикнул, согнулся, зажимая руками пораженное место, и рухнул на пол.
Одновременно к поверженному бойцу бросились Марта и неразгаданная ею фехтовальщица. И тут же она разоблачила себя: когда, отбросив в сторону рапиру и сдвинув за затылок железную маску, склонилась над подростком – все узнали Янину Станиславовну. Марта с обидой воскликнула: «Так я и думала, а еще сказывалась больной!». Торжествуя в своей проницательности, она на минуту забыла о возложенных на нее обязанностях медсестры, однако Яна уже расстегивала ворот на меховом комбинезоне лежащего на полу подростка, ощупывала его голову.
Иванов лежал неподвижно, губы его застыли в странной гримасе, похожей на усмешку. Один глаз был приоткрыт, будто мальчик подглядывал. Дышал он едва-едва. Яна распорядилась, вызвать «скорую помощь», но Марта перехватила инициативу и велела доставить парня в медкабинет. Интуиция подсказывала ей, что состояние пострадавшего не слишком тяжелое. Вскоре появились и добровольные помощники, и носилки – на них Иванов-лось уже перекатился сам. Однако, когда добровольцы взялись за ручки носилок, он вновь расслабленно распластался, спустил руки за края носилок и закрыл глаза. Кто-то услужливо подал Яне ее доспехи, кто-то взял лосинные рога Иванова – и процессия двинулась из зала.
Подростки дотащили носилки с Ивановым в медкабинет и переложили пострадавшего на топчан. Марта тут же выставила всех за дверь, сказав, что больному нужны покой и свежий воздух. А больной вдруг ожил и захлопал глазами, поглядывая на обеих женщин. Удар, нанесенный ему другим сорванцом, был слишком слаб, чтобы причинить серьезное увечье, и притворяться Иванову надоело. Марта однако попыталась осмотреть мальчика, попросила его расстегнуть комбинезон и обнажить пах. Но парень, в характерной для него манере шутовства, заявил, что откроет живот только, если Янина Станиславовна попросит. Яна молча отвернулась, а Марта повторила свое требование, пригрозив вызвать «скорую помощь».
– Ты хочешь в больницу, Иванов?
Но это не входило в планы симулянта. Лось, оставшийся без рогов, нехотя поднялся с топчана и выполнил приказ Марты. Он скинул с рук кожаные варежки-копыта, спустил комбинезон до ботинок, следом вниз поехали трусы. Затем снова улегся на белую простыню, выставляя себя для осмотра. Марта знала одно: живот должен быть мягким и не отличаться цветом от прочих частей тела. Синяки отсутствовали – это уже было хорошо. Марта помяла пальцами пах мальчишки – болезненной реакции не последовало.
– Не понимаю, Иванов! Ты получил удар рогами в живот или нет? – растерянно спросила она мальчишку.
– Нет, конечно. Я же не лох какой, чтобы подставляться, – заулыбался он, поднимаясь с топчана и приводя в порядок одежду.
– И упал нарочно?
– Каждый спортсмен умеет падать по-умному, чтобы руки-ноги не переломать. При моем росте, сами понимаете, неумелое падение чревато.
Яна приблизилась к топчану, злясь на подростка за розыгрыш:
– Забирай-ка свои рога, дружок, и отправляйся домой.
– За что, Янина Станиславовна? Я же на карнавал веселиться пришел.
– Ты уже повеселился, всех достал своим весельем.
– А я вас сразу узнал в костюме фехтовальщицы, как только вы в зале появились. Я вас и в скафандре бы вычислил.
– А как ты догадался? – поинтересовалась Марта.
– Знаете что, Марта Июльевна, это разговор для двоих. Оставьте нас, пожалуйста. Мы с Яниной Станиславовной сами разберемся в наших секретах.
Марта вопросительно посмотрела на фехтовальщицу без маски, сейчас – просто учительницу в белом спортивном костюме. На щеках Яны колыхнулся розоватый сполох, она в нерешительности сложила ладони, затем кивнула:
– Да-да, Марта Юльевна. Нам давно следовало побеседовать с Ивановым, обсудить его поведение. Оставьте нас, пожалуйста.
Марта покачала головой, окинула взглядом верзилу. От него можно было ждать, что угодно: а ну как накинется на Яну – ей с ним не справиться. Но спорить было бессмысленно. Марта вышла в коридор, прикрыла за собой дверь, оставив маленькую щелку, чтобы в случае чего быстро придти на помощь. Волны беспокойства, расходящиеся от Яны, не позволили Марте удалиться совсем. Она чувствовала себя ответственной и за подругу, и за парня.
Воспитательная беседа началась в разумном ключе:
– Иванов! Ну зачем ты устроил этот фокус с падением? Я не могу понять!
И тут ученик превратился в пылкого возлюбленного:
– Женя. Меня зовут Женя. – Запомните наконец, Янина Станисл… Яночка!
Марта зажала рот рукой и расширила щелку в двери – вот оно, начинается.
Назвав учительницу по имени, Иванов зажмурился от собственной смелости, затем вновь уставился ей в лицо. Дыхание Яны остановилось, она с трудом набрала в легкие воздух, но попыталась сохранить самообладание:
– Хорошо, Женя. Я запомню. И я не буду читать тебе нотации: все-таки сегодня у нас не урок, а праздничный вечер, однако должна сказать тебе…
– Яна, ты, наверное, догадывалась, что нравишься мне.
Иванов в мохнатом комбинезоне подошел вплотную к Яне и с юношеской неловкостью, поспешно, уцепился выше локтя учительницы и попытался привлечь ее к себе. Яна перехватила его руки, сбросила с плеч и постаралась удержать их перед собой, в замке собственных ладоней – это было нелегко: ученик на голову возвышался над учительницей, он был сильнее.