Женское счастье
Шрифт:
Я есть здесь и сейчас. И иначе не будет. Не возможно.
Поэтому... Я очень хочу сына с темными кудряшками и глазами, как у его отца.
– Да бля*ь!
– раздается возглас из коридора.
Что-то летит на пол с громким стуком. Выхожу в коридор.
Герман вернулся. Стягивает на ходу грязную рубашку. На нем же пиджак был... Лицо в крови.
– Мне умыться надо, - говорит мне и скрывается в ванной.
Я остаюсь стоять в коридоре, держась рукой за дверную коробку кухни. Почему-то хочется плакать, хотя он мне не сказал ни одного плохого слова.
Часто моргаю,
Он, умывшись, выходит в коридор и сразу же смотрит на меня.
– Так... Выкладывай, что напридумывала?
– голос резкий. Он всё еще на взводе.
Бровь у него рассечена. Заклеить бы надо. И обработать...
– Тебе со мной не противно?
– говорю то, как могу выразить свои чувства от всего этого.
Герман сначала напрягается. Затем берет себя в руки.
– Пошли-ка, - кивает на кухню за моей спиной, - Чаю мне тоже нальешь.
– Будешь ромашковый?
– удивляюсь.
Он никогда такой не пил.
– Какой нальешь, такой и буду. Ты испугалась?
Наливаю ему чай.
– Да, - отвечаю честно.
– Никогда меня не бойся. Что бы ни случилось, как бы мы ни поругались, я никогда не опущусь до такого, чтобы тебя ударить. И любую женщину тоже. Что касается сегодняшней сцены, то... Хм... Я - не монах. У меня были разные ситуации. Но я всегда принимал решение осознанно. И то, что я, ты, Демьян занимались все вместе сексом, для меня не имеет такого глобального значения, как для тебя. Было остро, волнующе, запретно... Но для меня очевидно, что ты к этому относишься иначе. А то, что говорил Демьян... Ценность женщины в том, что она готова тебе давать добровольно. И её невозможно за кем-то подобрать.
Он говорит довольно сложные вещи. Но мне кажется, я его понимаю. То, что было - это было удовольствие, как съесть какое-то лакомство. Но оно закончилось - и удовольствие, и лакомство. И уже ничего не значит.
– Ты ... его... еще любишь?
– этот вопрос Герману удается задать с заметным трудом.
Отрицательно качаю головой и тоже принимаюсь объяснять. Чувствую - это важно.
– Нет. Знаешь, с момента знакомства Демьян вызывал кучу положительных эмоций. Мне было лучше с ним, чем без него. Но теперь их нет. Я не знаю, куда они делись. Они сменились на тревогу, стыд, разочарование, страх и пустоту. Сейчас мне лучше, когда его нет. И честно - я не вспоминаю о нем. Прошло... Перегорело...
Герман кивает. Я почти жду следующего вопроса: "А меня ты любишь?"
Но он его не задает.
Вместо этого подходит и обнимает. Просто заключает в кольцо рук и крепко прижимает к груди.
– Я очень хочу, чтобы ты родила мне сына.
– Чтобы с кудряшками, - шепчу я ему в грудь.
– Ладно, - Герман тихо смеется, - С кудряшками, так с кудряшками.
Глава 45
Даниэла
Утром Германа выдергивают на работу. Случилось что-то, что требует его срочного присутствия. Он целует меня в висок и говорит:
– Спи, - после чего я отключаюсь.
Не могу с собой ничего
Будит меня в 11 утра сотовый. Это Жасмин.
– Ты где? Мне надо с тобой поговорить, - по тому, как отрывисто звучит ее голос, понимаю, что-то случилось.
– Ты в порядке?
– спрашиваю осторожно.
– Да.
– Я у Германа, - поясняю я. И ехать отсюда никуда не хочу. Хочу спать.
– Я приеду сейчас, - после этого Жасмин отключается, а я еще некоторое время смотрю на погасший экран телефона.
Потом отскребаю себя от кровати, иду в туалет и ванную. Долго умываюсь прохладной водой. Сегодня меня хотя бы не полощет. Только голова тяжелая. По поводу сестры решаю преждевременно не волноваться. Она же сказала, что с ней всё в порядке, а остальное решаемо.
Проверяю телефон. Там от Германа сообщение: "Буду к вечеру". И пополнение на мою карту на 10 000 рублей с припиской: "На мелкие расходы". Он вообще так давно уже делает. Не спрашивая. Просто пополняет карту. Суммы не астрономические, но если посчитать за месяц, то набегает сумма, превосходящая моя учительскую зарплату. И не в один раз. Когда я попыталась сказать, что я - не содержанка, Герман потер лоб, вздохнул и сказал, что, когда я придумаю, как можно прожить без денег, тогда он мне и перестанет их переводить. На этом разговор был закончен. Не знаю, хорошо это или плохо, но я твердо уверена, что в чем, в чем, а в том, что он тратится на меня, он меня никогда не упрекнет.
Сестра появляется практически сразу, как только я выхожу из ванной.
И когда я ее вижу. то начинаю сомневаться, что ничего не случилось. Она не накрашена, со взлохмаченными волосами, с широко распахнутыми глазами и явно собирается мне заявить, что наступил зомби-апокалипсис.
– Жас? В чем дело?
– осторожно спрашиваю, просыпаясь окончательно.
Она бегает по кухне Германа от одной стены к другой.
Услышав мой вопрос, резко останавливается и произносит:
– Я переспала с Антоном.
Я нашариваю ногой позади себя стул и говорю:
– Фух! Напугала, дура, - я уже чего только не придумала.
Она замирает напротив меня со скорбным выражением лица.
– И это всё, что ты мне скажешь?
– вот сейчас я вспоминаю своё поведение, когда директор показал мне то видео. И вселенская трагедия, которую я тогда пережила, кажется мне глупой. У людей ежедневно случаются такие беды, которые ничем невозможно исправить. А тут... Просто нужно уметь смотреть на вещи под правильным углом и не преувеличивать их значимость.
– Нет. Не всё. Тебе понравилось?
– Антон - взрослый, состоявшийся человек и, возможно, он именно тот, кто нужен Жасмин.
Её лицо приобретает еще более озадаченное выражение.
– Да...
– звучит как-то совсем нерешительно.
И дальше уже с большей силой:
– Но он отец Влада! И это неправильно!
Как же хорошо, что мы друг у друга есть.
– Кто сказал? Влад - мертв. И прости меня, пожалуйста, был редким мудаком, который раз за разом разрушал твою жизнь. А Антон - он умеет заботиться. И любить, я надеюсь, тоже умеет. Почему не попробовать?