Жены и дочери
Шрифт:
Леди Харриет приехала навестить свою бывшую гувернантку на следующий день после того, как семья прибыла в Тауэрс. Молли и Синтия были в это время на прогулке, выполняли поручения миссис Гибсон, которая втайне полагала, что леди Харриет как обычно приедет в определенное время, и имела не вполне заурядное желание поговорить с ее светлостью без присутствия кого-либо из членов семьи.
Миссис Гибсон не передала Молли поклон от леди Харриет, но пересказала различные новости, имеющие отношение к Тауэрсу, с большим оживлением и воодушевлением. Герцогиня Ментитская и ее дочь, леди Эллис, приедут в Тауэрс, то ли в день бала, то ли на сам бал, а герцоги Ментитские славились своими бриллиантами. Это была первая новость. Второй новостью стал приезд в поместье большого количества джентльменов —
— Дорогая графиня! — с нежностью произнесла миссис Гибсон. Эти слова не были обращены ни к кому из присутствующих, но звучали приятным аккордом, завершившим изложение новостей.
И весь остаток дня разговоры миссис Гибсон были приправлены ароматом аристократизма. Одна из немногих книг, которые она привезла с собой в дом мистера Гибсона, была в розовом переплете, и по ней она изучала генеалогию герцога Ментитского, Адольфуса Джорджа и т. д. и т. д., пока всецело не разобралась в родственниках графини и их капиталах. Мистер Гибсон забавно присвистнул, когда вернувшись домой поздно вечером, оказался в атмосфере Тауэрса. Молли заметила тень беспокойства, скрывавшуюся за этой шалостью, она начала видеть ее чаще, чем ей этого хотелось, не то чтобы она размышляла над этим или сознательно искала источник этого беспокойства, но она не могла не чувствовать себя неловко, зная, что ее отец немного расстроен.
Конечно, для миссис Гибсон была заказана пролетка. И ранним днем она приехала домой. Если она и была разочарована беседой с графиней, то ничем не выдала своей печали, как и не призналась в том, что ей пришлось прождать целый час в утренней комнате леди Камнор, и никто, кроме старой знакомой миссис Брэдли, не ободрял ее дружеским общением, пока вдруг не вошла леди Харриет и не воскликнула: «Боже, Клер! Голубушка! Вы все еще здесь одна? А мама знает?» И после чуть более нежного разговора, она бросилась искать ее светлость, превосходно знавшую о том, что миссис Гибсон уже давно ждет в терпеливом одиночестве, но слишком занятую демонстрацией перед герцогиней своей мудрости и житейского опыта в вопросе выбора приданого. За ланчем миссис Гибсон втайне была уязвлена предположением милорда, что она привыкла есть в такое время, и проявлением его настойчивого гостеприимства. Тщетно она пропищала своим нежным, высоким голосом: «О, милорд! Я никогда не ем мясо в середине дня. Я едва ли что-то съедаю за ланчем». Ее голос затерялся, и герцогиня могла уехать с мыслью о том, что жена холлингфордского доктора рано обедает, то есть, если бы ее светлость снизошла до того, что подумала об этом. А это предполагало, что она знает о том, что в Холлингфорде есть доктор, а у него есть жена, и что его жена, милая, стареющая, элегантная женщина отослала блюдо с нетронутой едой — едой, которую ей так хотелось съесть, поскольку она отчаянно проголодалась после поездки и ожидания в одиночестве.
А затем, после ланча, состоялась ее беседа наедине с леди Камнор, во время которой та высказала следующие замечания:
— Что ж, Клер! Я очень рада вас видеть. Я уже было подумала, что никогда не вернусь в Тауэрс, но вот я здесь! В Бате был такой умный мужчина — доктор Снейп, он, в конце концов, поставил меня на ноги. Я, право слово, подумываю, что если снова заболею, то пошлю за ним: это такая редкость найти поистине умного медика. О, между прочим, я всегда забываю, что вы замужем за мистером Гибсоном… конечно, он очень умный, и все такое. (Экипаж к дверям через десять минут, Браун, и попросите Брэдли снести мои вещи вниз.) О чем я вас спросила? А! Как вы ладите со своей падчерицей? Она показалась мне молодой девушкой с довольно упрямым характером. Я куда-то положила письмо для отправки с почтой и не могу вспомнить, куда. Помогите мне поискать его, голубушка. Сбегайте в мою комнату и посмотрите, не нашла ли его Браун, оно очень важное.
Миссис Гибсон уходила неохотно, поскольку ей хотелось поговорить о некоторых
— Каждую йоту из Парижа! Каждую й-о-ту!
Леди Камнор была слишком хорошо воспитана, чтобы не извиниться за бесполезное беспокойство, но это были последние слова, сказанные ею миссис Гибсон, ей нужно было уехать с герцогиней. А брогэм, который должен был доставить «Клер» (как она настойчиво звала миссис Гибсон) обратно в Холлингфорд, уже подали к дверям. Леди Харриет вышла из окружения молодых людей и молодых дам, готовившихся совершить прогулку, чтобы попрощаться с миссис Гибсон.
— Увидимся на балу, — сказала она. — Вы там непременно будете с вашими двумя девочками, а мне нужно поговорить с вами. Из-за всех этих гостей в доме сегодня невозможно было с вами увидеться.
Так обстояли дела, но домочадцы миссис Гибсон по ее возвращении увидели их в розовом цвете.
— В Тауэрс прибыло много гостей… о, да! очень много: герцогиня и леди Эллис, мистер и миссис Грей, лорд Альберт Монсон и его сестра, и мой старый друг капитан Джеймс из «Синих» … на самом деле много больше. Но, конечно, я предпочла пойти в комнату леди Камнор, где спокойно смогла повидаться с ней и леди Харриет, и где нас не беспокоила суматоха внизу. Конечно, нам пришлось спуститься вниз на ланч, там я увидела старых друзей и возобновила приятные знакомства. Но, право слово, мне едва ли удалось поговорить с кем-то из них. Лорд Камнор, казалось, был так рад видеть меня снова, и хотя между нами сидели еще шесть-семь человек, он все время прерывался, чтобы обратиться исключительно ко мне с каким-нибудь вежливым и добрым словом. А после ланча леди Камнор расспрашивала меня о моей новой жизни с таким интересом, словно я ее дочь. Конечно, когда герцогиня пришла, нам пришлось прерваться и поговорить о приданом, которое она готовит для леди Эллис. Леди Харриет посчитала, что нам надо встретиться на балу, она такое доброе и нежное создание!
Эти последние слова были произнесены задумчивым тоном.
В тот день, когда должен был состояться бал, от Хэмли приехал слуга с двумя прекрасными букетиками цветов и с наилучшими пожеланиями «от мистеров Хэмли» для мисс Гибсон и мисс Киркпатрик. Синтия первая получила их. Пританцовывая и размахивая цветами, она вошла в гостиную и провальсировала к Молли, которая пыталась углубиться в чтение, чтобы занять время, оставшееся до вечера.
— Посмотри, Молли, посмотри! Вот для нас букеты! Да здравствуют их приславшие!
— От кого они? — спросила Молли, беря один и рассматривая его с нежностью, наслаждаясь его красотой.
— От кого? От обоих Хэмли, конечно! Разве это не мило?
— Как они добры! — ответила Молли.
— Уверена, это Осборн подумал о них. Он так часто бывал за границей, где присылать букет молодым девушкам считается обычным комплиментом.
— Я не понимаю, почему ты считаешь, что это идея Осборна! — возразила Молли, слегка краснея. — Мистер Роджер Хэмли обычно собирал букетики для своей матери и иногда для меня.
— Что ж, не так уж важно, чья это идея или кто их собрал. У нас есть цветы, и этого достаточно. Молли, я уверена, эти красные цветы подойдут к твоему коралловому ожерелью и браслетам, — сказала Синтия, вытаскивая несколько камелий, в то время редких цветов.
— О, пожалуйста, не надо! — воскликнула Молли. — Разве ты не видишь, как аккуратно подобраны цвета — это стоило таких усилий. Пожалуйста, не надо!
— Чепуха! — ответила Синтия, продолжая их вытаскивать, — видишь, здесь их достаточно. Я сделаю тебе из них маленькую корону — пришью их на черный бархат, который не будет виден — так как делают во Франции!
— О, мне так жаль! Он совершенно испорчен, — сказала Молли.
— Не волнуйся! Я возьму себе этот испорченный букет. Я могу сделать его снова таким же милым, каким он был, а ты возьмешь этот, который не тронут, — Синтия продолжила перекладывать малиновые бутоны и цветы по своему вкусу. Молли ничего не ответила, но продолжила наблюдать, как проворные пальцы Синтии завязывают венок.
— Вот, — сказала Синтия, наконец, — когда это пришьется на черный бархат, чтобы сохранить цветы от увядания, ты увидишь, как прелестно он будет выглядеть. А в этом нетронутом букетике достаточно красных цветов чтобы исполнить задуманное.