Жертва для палача
Шрифт:
– Ты не понимаешь, – заметила мой подозрительный взгляд Хельга. – И не смотри на меня так! Я лишь предположила, что Брэд может здесь появиться!
Всееее яснооо…. Воооот почему мы сюда пришли!
– Милман… Кажется это она! Любовь! Он мне нужен! Ты читала статьи о его подвигах в регесторском журнале о знаменитостях? О, боги, да что я тебя спрашиваю, кроме лекций ты вообще же у нас ничего не читаешь! Там…
Чем дольше она болтала, тем четче я понимала, что в этот раз у Хельги совсем снесло крышу. Что за ересь она несла? Может тогда весной девушка слишком сильно стукнулась головой о стену
– Вообще-то это наш учитель по Полетам, пока не найдут замену мадам Павс, – вставила Ингрид, лениво ковыряясь вилкой в запеченных грибах.
– И что?! – Хельга вскинула брови и, подняв указательный палец, продолжила. – Прежде все он мужчина и маг полета! Без пары! Эх! Вы не видели его лица, когда он упал на землю, почти мне в руки!
– Это ты не видела моего лица, когда Вильс стаскивал меня с причальной башни, – буркнула я, раздраженно покачав головой.
Нет, она не успокоится…
– Ян, Милман не виноват, что Лэсли оставил свой пост в ту ночь! Ведь это контролер должен был быть на твоем месте! – попыталась защитить пилота актриса. – А между нами пробежала искра! Вот не думала, что может так трясти от чувств! Ты знаешь, уж кому-кому как не мне понять, что за мужчина передо мной, уж я-то повидала их на своем веку…
– Это-то меня и удивляет, – холодно кивнула я. – Разве ты не видишь, он совершенно тебе не подходит?!
Вспыхнув, Хельга хотела было что-то сказать, но в последний момент передумала и разгневано сверкнула глазами.
– Вообще-то это не твое дело! – обрубила она.
Ингрид подалась вперед.
– Эй, девочки, прекратите немедленно!
Откинувшись в кресле, я отвернулась и начала рассматривать подсветку на фасаде театра, пытаясь справиться с раздражением. Конечно, Хельга права, это не мое дело, что я завелась? Бывшая актриса тоже замолчала, поджала губы и демонстративно отвернулась в другую сторону. В тишине мы просидели почти минуту.
– Не понимаю, почему ты так настроена? – уже чуть спокойнее произнесла любвеобильная актриса.
Куда уж тебе понять?!
– Хель, этот человек едва не убил Яну, – поддержала меня рассудительная баронесса. – Хотя бы поэтому, ты могла бы не крутить с ним шашни? Это некрасиво, вообще-то…
Что, может и правда Милман – любовь всей ее жизни, а я ей тут глаза пытаюсь раскрыть? Не поможет, пока здравый смысл не вернется из продолжительной прогулки. Не хочет наша актриса ничего слушать, а мне и правда стоило помолчать, придет время, может сама поймет. И все же слова Ингрид заставили Хельгу задуматься.
– Ты же знаешь, он винил себя, – тихо произнесла она. – Все обошлось. Все живы. Благодаря тебе. Может, хватит уже кривиться и скрипеть зубами? Прости его, наконец. Пойдем, сходим вниз и уверена, он скажет насколько сожалеет о случившимся.
Тяжелый случай просто. Желание что-либо доказывать подруге испарилось совсем.
– Хель, – посмотрела я в ее большие красивые глаза. – Хочешь, иди. Меня не тяни.
Бывшая актриса медленно кивнула.
– Ладно, – и повернулась в сторону Ингрид.
– Пойдем со мной?
Блондинка поморщилась и покачала головой.
– Нет уж. Во-первых, я устала, а во-вторых, это нарушение всех приличий – так просто подходить к мужчине.
Поняв, что союзников здесь искать не стоит, девушка медленно кивнула и встала.
– Я быстро, только поздороваюсь и назад. Пять минут.
Провожая ее взглядом, я покосилась на Ингрид.
– Тебе не кажется, что ей срочно нужно отыскать пару? Иначе Хельга рискует опозориться не только перед всей Школой, но и вообще перед всем Регестором?
Блондинка закатила глаза и пожала плечами. Баронесса уже давно перестала пытаться понять Хельгу в ее любовных похождениях. Здесь они были слишком разными.
Время шло, почти всю еду мы съели, почти все вино выпили, а актрисы все не было. На пять минут отошла. Ага… Часы над лестницей показывали без четверти десять, и пора просить счет, иначе мы рисковали опоздать на последний воздушный шар.
– Надо сходить за ней, – наконец не выдержала я.
Вытаскивать ее от Милмана, это последнее, чем мне хотелось сейчас заниматься.
– Иди, я посижу, – согласилась Ингрид.
Поднявшись на ноги, я поправила платье и двинулась в сторону лестницы, пропуская вперед музыкантов – двух молодых мужчин в белоснежных ливреях со струнными инструментами в руках. Один из них улыбнулся мне и трусцой сбежал вниз по лестнице, подгоняя на ходу своего коллегу. Вероятно, у них был перерыв. Проводив обоих взглядом, я замерла на середине пролета и внимательно глянула вниз, пытаясь отыскать подругу и нового учителя по полетам. Посетителей в сияющем зале если и поубавилось, то не сильно, но эту парочку разглядела почти сразу. Пилот-ас улыбался и поглаживал ладонь Хельги! А подруга, покрытая румянцем, не сводила взгляда с его губ, рассказывающих, вероятно, какую-то занимательную исто…
Мощный толчок в спину не дал мне додумать. В следующий миг я пролетела пять ступенек вниз и громким бухом рухнула на колени, в последний момент успев сгруппироваться. Еще доля секунды, и я скатилась по остальным ступенькам до огороженного золотой решеткой пролета. Ноги улетели куда-то вверх, я кувыркнулась через голову, ребра больно ударились о металлические жерди, удерживающие на лестнице ковровую дорожку. Только бы шею не сломать! Бах! И голова по инерции едва не пробила оградку. Мой мир зазвенел, померк на секунду и взорвался яркими искрами. Затылок онемел и залился болью, схватывающей виски. Стон вырвался из груди. Изображение перед глазами качнулось. Мимо, громко топая, промчались черные сапоги и остановились в метре от моей несчастной головы. Поморщившись, я с трудом подняла глаза, чтобы увидеть, как в тусклом свете светляков мелькнули темные растрепанные волосы, щека в мелких оспинах и сжатые губы. Сверкнули заклепки на его кожаной куртке, мужчина легко вскочил на узкий бордюр, натянул капюшон и мягко спрыгнул прямо в середину золотого зала ресторана перед одним из официантов. Не останавливаясь, он зацепил его плечом и ринулся на выход. В тишине звонко разбились бокалы и фарфоровые тарелки. Посетители замерли, поворачивая головы к источнику шума. Схватившись рукой за решетку, я медленно поднялась, морщась от боли. В следующий момент наверху раздался истошный женский визг.