Жертва Киднеппинга
Шрифт:
– Да, мне заплатили. Причем не плохо заплатили. Надо было убить Акпера в отмезку, в противовес преступлениям его родственникаю. Для тебя-то, Гатыгов, это уже не имеет никакого значения, но я действительно убрал несколько лет назад одного парня и вынужден был подкупить кое-кого, чтобы скрыть этот факт. Значит, кровь на моих руках, а?
– Бармагов хохотнул.
– К тому же Акпер вечно путался под ногами. Он мог бы что то вынухать про меня. Теперь-то, чурик, ты знаешь уже все, а?
Видя недоумение в глазах Бармагова, Рашид попытался развить свой успех.
– Настоящий
– Мрачное лицо Бармагова вспыхнуло от гнева, но Рашид продолжил:
– Конечно, ты старался быть осторожным. Ты даже послал одного из своих подручных в Ахмедлы расспросить моих друзей и моего парикмахера и узнал о том, что я компаньон и ближайший друг Акпера, постоянно сопровождающий его, и что я сходил с ума по Марьям Балыговой. Ты подумал обо всем, впутав ее в это дело и приказав еще одному подручному купить у меня пистолет. Ты постарался заранее подставить меня и обелить себя еще до убийства Акпера. Теперь-то это очевидно. Ты подстроил улики против меня, но как только с меня будет снято подозрение, твоя затея провалится с треском. Ты перестарался, и я знаю об этом, а скоро узнает и полиция.
Бармагов нахмурился было еще больше, но потом его лицо расплылось в насмешливой улыбке, и он проронил с сарказмом:
– Ну, разумеется, теперь я понял: ты написал окружному прокурору письмо, в котором заверяешь: "Я невиновен".
– Не будь идиотом. Никому я не писал. Доказательство твоей вины уже находится в полиции. Оно было у меня, когда меня забрали - просто я еще не знал об этом.
Бармагов, явно разъяренный, жестко произнес:
– Ну-ка говори быстро и по делу, Гатыгов. Если что-то не так, ты скажешь об этом сейчас же. Иначе я вдоволь поиздеваюсь над тобой. Прострелю тебе ногу, потом руку...
– Он повел стволом.
– Эта штука может практически отстрелить тебе руку. Так или иначе ты расскажешь мне все.
Сомнений не было: Бармагов поступит так, как обещает, и Рашид заговорил:
– Во-первых, Бармагов, ты нанял какого-то типа, чтобы он купил у меня пистолет, а я дал подробное его описание в документе, удостоверяющем продажу. И даже если...
Смешок Бармагова прервал его.
– Забудь о нем - он сейчас в зарослях по соседству с соленым озером. Мертв, как и ты практически. Это все, что ты можешь сказать?
Рашид, приободренный, усмехнулся в свою очередь и ответил вполне уверенно:
– Куда там! Не забывай, Бармагов, ты в безопасности, пока менты считают меня виновным. Но парням вроде Солтана Кабабова и районного прокурора достаточно унюхать, что что-то не так, и они начнут копать. И как только они перестанут подозревать меня, подозрение падет на тебя. Ты единственный, кто мог подстроить все дело: твой подручный приобрел пистолет, твой гнусавый кассир позвонил Акперу и обещал предоставить ему информацию о тебе: ты подсунул мне Марьям - бл...! ты же спишь с ней! Ты подтасовал наш с Акпером выигрыш на своих жульнических столах.
– Рашид помолчал, потом не торопясь продолжил:
– И тут ты совершил большую ошибку, Бармагов. Ты организовал выигрыш Акпера при свидетелях почти безукоризненно и вполне убедительно. Он выиграл большие деньги, все верно. И они лежали в его бумажнике, когда ты прострелил его грудь. Когда же ты вытаскивал банкноты из его бумажника, на их краях остались следы крови Акпера. Когда я увидел их, они напомнили мне окраску обреза книг, пока я не понял, что это кровь. Ты и мне позволил выиграть немного денег. Если бы я не выиграл, мне показалось бы странным появление в моем бумажнике одиннадцати сотенных. Да, ты действовал весьма осмотрительно... Однако мои одиннадцать купюр чистые и хрустящие, словно их только-только отпечатали. На них ни малейшего следа крови. А ведь я якобы отстегнул их от пачки баксов, выигранных Акпером, после того как застрелил его. Получается, Бармагов, что они попали ко мне до того, как Акпер был убит.
– Рашид сделал еще одну паузу.
– Как я и сказал ментам.
Бармагов нахмурился еще больше, а Рашид продолжил:
– Разве ж это не ошибка, Бармагов? И все эти сотенные находятся сейчас в полицейском участке. Разумеется, тебе пришлось убрать кассира после того, как он сделал свое дело. Он знал слишком много и явился слабым звеном в подстроенном тобой против меня ложном обвинении. Поэтому ты избавился от него и навесил его смерть на меня. Есть ли у тебя алиби на время его убийства? Есть и множество других неувязочек. Рассказать о них?
Бармагов молчал.
– Еще один маленький пример: когда ты или один из твоих подручных послал письмо в газету "Ньюс", вам пришлось подделать мою подпись. Я изъял это письмо, и теперь оно в руках полиции Низаминского района.., может, даже уже в гор отделе Баку. При его проверке подделка станет очевидной.
Марьям вышла из спальни, вопросительно посмотрела на Бармагова, потом на Рашида и поинтересовалась:
– Ну и чего ты тянешь?
– Да вот чурик разговорился. Но это ему ничего не даст, - отозвался Бармагов.
– Больше всего Бармагов, ты пролетел с ней, - вставил Рашид, наблюдая за Марьям и отмечая, что она слегка побледнела при его словах.
– Почему же ты не пристрелил его?
– спросила она.
– Разве ты не собирался покончить с этим?
– Кровожадная женщина, - вмешался Рашид, не спуская глаз с Марьям.
– И не только крови алчет она. Может, она и не соврала, говоря о своей болезни?
Тут она сделала шаг к Рашиду, сгибая пальцы, как когти. Но Бармагов внезапно бросил:
– Оставь его в покое! Что означает твоя последняя хохма, Гатыгов?
– Ничего особенного.
Рашид заметил, как Марьям немного расслабилась и вздохнула с облегчением, а ее пальцы-когти распрямились. Теперь у него уже не осталось сомнений.
– Но она не очень-то ловкая, - продолжил он, переводя взгляд на Бармагова и обдумывая возможности нового подхода.
– Начнем с того, что она перестаралась, как и ты. Она протащила меня по всему твоему клубу, заманила к себе домой и удерживала там всю ночь. Даже поцарапала меня, как и было задумано, и вырвала с мясом пуговицу с моего пиджака - все это было сделано ради тебя, а, Бармагов? Она передала тебе пуговицу в окно или как?