Жертва трясины
Шрифт:
— Идемте, Герти. Подождем у меня. Я тут затарилась в универмаге по полной. Хватит даже ураган пережить, не то что полицейский допрос.
Я надеялась, что мой позитивный голос ее хоть немного оживит, но из дома со мной выходила лишь оболочка прежней Герти.
— Я лучше к себе, — сказала она. — Если ты не против.
— Конечно, не против.
Однако, когда мы шагали к «кадиллаку», она схватила меня за руку, останавливая.
— Нужно вытащить ее оттуда.
— Ей просто зададут несколько вопросов. Это и пары часов не займет.
—
— Вот тогда и разберемся.
Нижняя губа Герти задрожала.
— В этот раз у меня очень плохое предчувствие… С Пэнси и Мари такого не было.
Я тоже предчувствовала беду, но признаваться в этом не собиралась. Герти бы только сильнее встревожилась, а она и так уже была на грани сердечного приступа.
Я похлопала ее по спине:
— Это лишь потому, что Ида Белль вам гораздо ближе и дороже.
На лице ее промелькнула надежда. Сжав напоследок мою ладонь, Герти поплелась к машине. И вскоре я уже наблюдала за ее отъездом, беззвучно молясь, чтобы на сей раз моя интуиция ошиблась.
[1] Принцип обмена Локарда: каждый раз, когда две поверхности контактируют, существует потенциальная возможность физического обмена их материалом.
Глава 3
Я едва успела позавтракать, когда телефон писком возвестил о новом сообщении. Я глянула на экран, и пульс ускорился. Писала Элли, которая сейчас должна была в поте лица разносить завтрак в кафе Франсин.
«тема: Ида Белль
У полицейского участка толпа».
Проклятье! Я схватила ключи от «джипа», рванула в гараж и, уже прыгая на сиденье, набрала номер Герти.
— Заеду за вами через две минуты, — сказала, услышав ее «алло». — Объясню все на месте.
И не дав ей ответить, сбросила звонок и завела мотор. В голове крутилось множество причин для сбора толпы возле участка. Но если это не митинг под лозунгом «Свободу Иде Белль!», то вряд ли стоило ждать чего-то хорошего.
Когда я затормозила перед домом Герти, она уже стояла наготове и попыталась быстро запрыгнуть в «джип», вот только огромная сумка перевесила, и бедолага растянулась на пассажирском сиденье и моих коленях. Пришлось потрудиться, чтобы усадить ее как следует и распутать ручки сумки, зацепившиеся за рычаг переключения передач, но после минуты неловкости и коротких извинений мы наконец-то тронулись.
По пути я рассказала о сообщении Элли, и судя по мрачному лицу Герти, она тоже готовилась к худшему.
Вот только это худшее оказалось даже хуже, чем мы ожидали.
Перед участком, вопя о справедливости и подвывая будто подранная кошка, стояла Полетт. Шериф Ли — такой древний, что вполне мог бы быть ее прапрапрапрадедом — пытался ее успокоить, но какие шансы у двухсотлетнего мужика против тридцатилетней взвинченной женщины?
Да даже я не видела выхода из ситуации — разве что вырубить эту дуру к чертям.
Толпа за спиной Полетт ворчала и потрясала на шерифа кулаками. Припарковавшись возле кафе, я устремилась в гущу событий и наконец расслышала некоторые
— Когда-то этот город был безопасным!
— Не многовато ли убийц для одного места?
— За что, мать вашу, мы платим?
Когда мы приблизились, меня заметил один из разгневанных протестующих и воздел кулак в небеса:
— Такого не случалось, пока янки не понаехали!
«Метр восемьдесят и двести восемьдесят килограммов жира. Высокое кровяное давление, невероятно низкий IQ».
— Учитывая, что жертва тоже янки, — произнесла я, — не понимаю, к чему вы клоните.
Лицо его покраснело, но логикой такое буйство фантазии не прошибить.
— Ты точно поняла, о чем я!
Я вскинула бровь:
— Вы утверждаете, что его убили, так как он янки? Если да, то именно мне стоит волноваться, а не вам.
— Нет же, черт возьми! Я говорю о другом.
— Правда? — спросила я, готовая увести беседу в такие дебри абсурда, в какие он только позволит. — Потому что это имело бы смысл, ведь раньше убитый жил в Калифорнии. Вроде подходит под определение янки, верно?
Несколько человек согласно кивнули, и я вздохнула. Юмору в Греховодье не место.
— Ты выворачиваешь мои слова! — не унимался идиот.
— Они и без выворота нелепы, — парировала я. — Мне даже стараться не пришлось, чтобы все это поняли.
— Надоедливая сука. — Он двинулся ко мне.
Я улыбнулась:
— Забыл добавить про янки.
Шериф Ли, наконец заметив обмен любезностями, бросился к нам со скоростью минус две мили в час. Понятия не имею, как он рассчитывал справиться с этой горой невежественного жира, и даже жаль, что добежать и порадовать нас зрелищем он не успевал, но ситуация требовала решительных действий с моей стороны.
Жиртрест все приближался и уже даже поднял руку.
Ах ты зараза! Он же не думал, что сможет влепить мне пощечину, как какой-то девчонке?
— Стоять! — орал шериф Ли, едва различимо за гомоном толпы.
Мужик не замедлился — либо уши жиром заплыли, либо он просто игнорировал шерифа, как и почти все.
Он сделал последний шаг, одновременно опуская руку. С тем же успехом мог заранее мне написать обо всех своих действиях. Я ловко отступила в сторону, схватила кретина за большой палец и вывернула. Он взвыл от боли и наклонился, повинуясь моим движениям, а я заставляла его опускаться все ниже и ниже. Вскоре гравитация взяла свое, и мужик рухнул мордой на асфальт.
— Она напала на него! — закричал другой идиот в толпе.
Я оглянулась и за секунду оценила его как нулевую угрозу. Он был похож на первого жиртреста будто близнец.
— Ну и отлично, — раздался женский голос. — Он тот еще засранец.
— Нельзя говорить «засранец» посреди главной улицы! — возмутилась другая женщина. — Это незаконно.
— И что ты мне сделаешь, засранка?
Наконец добравшийся до меня шериф Ли замахал руками над головой, пытаясь привлечь внимание явно распаляющейся толпы.