Жертва
Шрифт:
Сложно было назвать жизнью постоянную паранойю и скитания по городам. По какой-то странной случайности, или по протекции Сильвена, ни его лично, ни его команды не коснулись репрессии, когда в «Бенкитт Хелфлайн» полетели головы. Спрюс-Грув стал его последним пристанищем, но даже тут Торнтон не чувствовал себя в безопасности.
Собрав свои вещи, мужчина закрыл аптеку и быстро направился домой, старясь не оглядываться по сторонам. Сколько у него времени? Минуты? Часы? Дни? Он знал, какими быстрыми могут быть те, кто охотится на него. Возможно, Шерил лишь издевалась, пытаясь играть. Он больше не блестящий ученый, каким был пару лет назад. У него не было
Маленькая квартира, которую снимал Сэт, ничем не напоминала его просторные апартаменты в Сиэтле или удобную студию в Нью-Йорке. С тех пор как успешный ученый превратился в беглеца, ему не приходилось выбирать. Визит Шерил всколыхнул бурю эмоций и вскрыл старые раны. Все это время он занимался ничем иным, как самообманом. Убеждал себя, что его оставили в покое и позабыли. Творение Торнтона стало сердцевиной трагедии, унесшей множество жизней. Судебный процесс гремел по всему Миру около полугода. Сэт был уверен, что ему просто повезло познакомиться с Дэей. И ему не нравилась причина, которую он считал наиболее вероятной. Его всего лишь отпустили до дня, пока он не понадобится вновь.
Сэт спешно собирал вещи. Все самое важное поместилось в небольшую спортивную сумку, все свои сбережения — около двух с половиной тысяч канадских долларов — он положил под разорванную подкладку. Оставалось решить: двигаться в сторону ближайшей автостанции, или ловить попутку. Автобус казался ему более безопасным, автостоп — быстрым. Рассудив, что вряд ли преследователи рискнут вытаскивать его из автобуса на глазах у всех, Сэт остановился на первом варианте. Купленный пистолет профессор спрятал под куртку и спустился вниз. Он не представлял, что будет делать, если придется стрелять. Оружие скорее было успокоительным, нежели чем действительным средством самозащиты в его руках.
Спустившись вниз, Сэт пару раз глубоко вдохнул и выдохнул, перед тем как выйти на улицу. Открыл дверь, и его одним резким движением толкнули к припаркованному джипу. Он не успел ничего предпринять, как за его спиной захлопнулась дверца, щелкнула блокировка. Тот, кто втолкнул его внутрь, сел на переднее сиденье, и машина сорвалась с места.
Профессор встретился взглядом с мужчиной, устроившимся рядом, и искренне пожалел о своем решении вернуться домой. В отличие от него тот явно умел обращаться с оружием и, судя по выражению его лица, не был прочь его применить. Мысли сменяли одна другую с такой скоростью, что не удавалось зацепиться ни за одну из них. Такое бывает, когда разум отказывается принять ситуацию и продолжает искать варианты изменить происходящее.
— Вы хорошо спрятались, профессор Торнтон. Не скучно было? — сквозь смех в интонации Сэт уловил ненависть. Теперь он был уверен в том, что его преследователи — те, о ком он подумал сразу. Им было за что его ненавидеть.
Сэт бросил взгляд в зеркало заднего вида, но дорога за ними была пуста. Водитель равнодушно взглянул на него, в отличие от мужчины, сидящего рядом. Тот смотрел так, будто собирался прихлопнуть Торнтона, как заразного вредителя. Он хмурился, и от этого полоса шрама над правой бровью становилась заметнее. Длинные черные волосы мужчина, похоже, мыл исключительно по большим праздникам: спутавшиеся патлы сальными прядями висели вдоль лица.
— Мне известно о том, кем вы были, — Сэт сделал акцент на последнем слове, непроизвольно вжимаясь в дверцу, — боюсь, в настоящем я вам ничем помочь не могу.
— Да вы и в прошлом не сказать чтобы помогли, — собеседник цедил слова, и
Мужчина замолчал, и в воцарившейся в салоне тишине было нечто зловещее. В свое время чего-то подобного Сэт и боялся, и подсознательно ожидал. Именно поэтому он сбежал, сначала из успешной компании в Сиэтле, затем из частной лаборатории в Нью-Йорке, когда внезапно прекратилось финансирование проекта. Полностью перечеркнул свою прежнюю жизнь, цели и мечты. Оказался в этой дыре в надежде выжить. Самый жуткий кошмар Сэта Торнтона сбывался наяву. Этот год превратил его жизнь в Ад. Разве может быть еще хуже?
— За нами хвост, Ронни, — перебил его размышления водитель. Машина начала набирать скорость, и Торнтона вдавило в сиденье. Ронни по-прежнему держал его на прицеле, коротко кивнул подчиненному. Тот достал пистолет и открыл окно.
— Может, не стоит этого делать? — тихо попросил Сэт.
Ему абсолютно было наплевать на конкурентов его преследователей, но попасть в аварию на такой скорости, Сэту не хотелось. Он все ещё рассчитывал выбраться из этой передряги живым.
— Давайте остановимся и поговорим, — он снова обратился к тому, кого называли Ронни. — Я пойду с вами по своей воле.
— Заткнитесь уже, — прозвучало в ответ презрительное, с угрозой.
Машина, идущая за ними, резко ушла в сторону после первого выстрела, а потом в считанные мгновения оказалась рядом, вырываясь вперед и подрезая. Водитель инстинктивно попытался уйти на встречную, но не справился с управлением. Сэта швырнуло на Ронни. Машина перевернулись несколько раз, совсем близко прогремел выстрел, раздался отвратительный скрежет металла, звук бьющегося стекла. В тщетной попытке зацепиться за спинку сиденья Сэт схватил рукой воздух, с силой ударился головой и потерял сознание.
— 5 —
Беатрис листала книгу, периодически поглядывая на лежащего на кровати мужчину. Смысл слов проходил мимо и зачастую, вернувшись в роман на том или ином абзаце, она не могла вспомнить, что происходило раньше. Вальтер говорил о профессоре, как об амбициозном, помешанном на своих исследованиях человеке, для которого не существует никого и ничего, кроме своей работы. Ради неё он готов на все. С его слов, Торнтон узнал обо всем до того, как произошла трагедия, но от своих исследований не отказался. Профессора и его команду прикрыли те, кому был выгоден этот геноцид.
Беатрис заочно возненавидела «Бенкитт Хелфлайн» и всех его сотрудников в тот момент, когда на её глазах умирали сотни. Теперь эта ненависть обрела конкретное лицо — Сэта Торнтона. Она не собиралась принимать слова Вальтера на веру, но из того, что было известно ей, картина складывалась вполне логичная. В данных обстоятельствах лгать ему было совершенно ни к чему: она пошла на это не ради мести.
Бессознательное состояние профессора загадочным образом перешло в глубокий сон, и в этом ему можно было даже позавидовать. Не всякий способен после потрясений подобного рода проспать — она посмотрела на дисплей мобильного — восемь часов кряду. При этом отделавшись ушибами и почти наверняка сотрясением мозга. Его состояние заботило Беатрис в последнюю очередь, а вот как бы он не начал вопить, когда откроет глаза — вполне. Вряд ли крики ему помогут, но она не была уверена, что правильно рассчитает силу удара. Руки так и чесались.