Жертва
Шрифт:
– Нет, вы однозначно мне нравитесь! Такой прямой и открытый… Это подкупает, честно. Но, в отличие от других женщин, Айени, я не буду вас исправлять. Просто потому, что не собираюсь с вами спать.
Айени вскинул брови и состроил гримасу:
– Жаль, секс с тобой я бы запомнил надолго.
– Пойдемте, Повеса, выберем для меня кофе.
– И ты будешь пить его в одиночестве?
– Это единственное, к чему я пока привыкла, – призналась я.
– Ты могла бы пригласить меня, и я составил бы
– А потом мы бы занялись многоразовым сексом?
Айени нахмурился:
– Ты все сводишь к сексу, Алексис. Так нельзя.
– А как можно?
– Просто выпьем кофе. Я расскажу тебе несколько поучительных историй из практики.
– А затем затащите меня в постель? – я снова не выдержала и рассмеялась.
Айени состроил недовольную гримасу:
– С тобой невозможно нормально разговаривать.
Я заметила, что он улыбается.
– Айени, мне кажется, что вы – очень хороший человек, несмотря на свое распутное поведение. Но для меня секс – это не просто физический акт.
– Ты хочешь отношений? Чтобы тебя обожали, защищали и оберегали? Дарили подарки, увозили на выходные за город?
– Я хочу, чтобы меня любили, Айени.
– А потом, когда ты привяжешься, выбросили на помойку? Или просто оставили одну?
– Лучше так, чем скакать по жизни из одной койки в другую в поисках фальшивого счастья и сомнительных удовольствий.
– Тебе сколько лет? – вдруг спросил Айени.
– Тридцать три. А вам?
– Тридцать пять.
– Почему вы спросили меня о возрасте?
– Потому что ты несколько наивна в своих рассуждениях. Жизнь может очень сильно обидеть тебя.
Он протянул руку к моему лицу и погладил по щеке. Нет, не как любовник. Скорее, как отец или старший брат.
– Обижает не жизнь, Айени, а те, кто нас окружают. Они – источник нашей боли и страданий.
– Нет, ну вы поглядите! Алексис, ты, случаем, постриг не собираешься принять?
– Постриг? Нет, таких испорченных девочек, как я, в монахини не берут.
– Все настолько плохо? – повеселел Айени.
– До вас мне еще далеко.
Тут рассмеялся он, да так громко, что люди стали оглядываться.
– Все, крышка, – провозгласила я. – Если вы явитесь ко мне в понедельник в ординаторскую, я за себя не ручаюсь. Вы меня поняли, доктор Ригард?
– Зачем же в ординаторскую. Увидимся в реанимации на обходе.
Я даже остановилась на мгновение. Черт! Совместный обход в понедельник…
– Айени, мне моя репутация дорога.
– Давай, заливай. А, может, у нас любовь с тобой, светлая и чистая!
– И непорочная? – спросила я.
– Порочная, порочней некуда…
Вытирая слезы, я продолжала смеяться до тех пор, пока не настало время загружать покупки в машину. Тут же, рядом с моей развалюхой, стоял новехонький авто черного цвета: одна из последних моделей спортивных машин, насколько я могла судить. Айени по-хозяйски оперся о багажник этого диковинного зверя, демонстрируя, очевидно, собственнические права на него.
– Айени, это ваша машина?
– Да. Нравится?
– Не то, чтобы… – ответила я и скривила лицо.
– Да ты за рулем такой красавицы хоть раз в жизни сидела?
– Не-а!
– Тогда, как можешь ты оскорблять мою малышку?!
– Уже и съязвить нельзя!
– Хочешь покататься? – предложил Айени и вызывающе улыбнулся.
– Нет, – покачала головой я. – Не моя она, так что нечего и слюни пускать.
– Да, ладно тебе, – подбадривал Айени. – Хочешь? Садись за руль и езжай.
Я взглянула на Айени, затем на черную красавицу и подумала: «А почему бы и нет?»
– Где ключи?
– Держи! – он кинул мне в ладони брелок.
– Садитесь! Прокачу! – засмеялась я и тут же шмыгнула на водительское сидение.
– Езжай за город на автомагистраль. Там и разгонишься.
– Показывайте, как отсюда выехать!
Сидеть за рулем такой машины было все равно, что вести самолет на взлет. Как только мы выехали из города, я вдавила педаль «газа» до упора и понеслась вперед. И орущая музыка, разрывающая барабанные перепонки, и терпкий аромат парфюма Айени, распространяющийся по салону, и свобода, которую ощущаешь всем телом, летя на огромной скорости в неизвестность, – я запомнила все это навсегда. Вот она – жизнь – череда мгновений, которые складываются в долгий путь и оставляют следы в нашей памяти. Вокруг уже было темно, когда мы вернулись к магазину.
– Спасибо, Айени.
– Ты говоришь так, будто о чем-то сожалеешь.
– Просто мне стало грустно, вот и все, – призналась я.
– Отчего тебе грустно? От того, что у тебя нет такой машины?
– Нет. Машина – это всего лишь кусок железа.
– Не смей так говорить о моей Малышке! – он погладил ладонью приборную панель.
Я засмеялась и вернула Айени ключи.
– Спасибо, что дали возможность почувствовать себя живой.
– Алексис, тебе нужен секс, – вполне серьезно заявил Айени.
– Может, и нужен, но секса с вами у меня не будет. Простите.
– Не зарекайся…
– Вы – хороший, – ответила я и погладила его по щеке, точно так же, как и он меня в магазине. – Жаль только, что слишком испорченный.
– Подумай, возможно, именно тебе суждено меня исправить, – подмигнул мне Айени.
– Я могу задать вам один вопрос?
Айени нахмурился поначалу, но затем улыбнулся:
– Только один? Я полагал, что вопросов будет больше.
– Их действительно много, но что-то я сомневаюсь, что вы на них ответите.