Жертва
Шрифт:
– Да, все понятно. Благодарю вас, – я кивнула.
– Передавай привет от меня сестре, – бросил он Одьену и пошел к напарнику.
– Садись в машину, – прошипел Одьен, провожая его взглядом.
***
Мы оба молчали. Я вляпалась, да и он, похоже, тоже. Одьен выехал на автостраду и через минут десять пути притормозил у обочины.
– Вы с ним знакомы? – наконец, спросила я.
– Здесь все друг друга знают. Он когда-то к моей сестре подкатывал.
– Понятно, – кивнула я.
– Удрать с парковки,
– Извините, доктор Ригард.
– Как ты прошла тест? – он смотрел на дорогу, произнося это.
– В брелок – удостоверение личности – внедрено наноустройство, которое удаленно подключается к любому сканеру Потока и глушит мои показатели. Работает безотказно Главное, чтобы брелок постоянно был при мне.
Одьен взглянул на меня:
– А если бы твой прибор не сработал? Что бы тогда было?
– Ничего хорошего, – пожала плечами я.
– Ты могла не проходить этот тест. У него не было оснований сканировать тебя! – кажется, Одьен снова завелся.
– Не сейчас, так потом. Он бы занес меня в черный список, и тогда меня бы начали останавливать на каждой дороге, цепляясь ко всему на свете и ища предлог просканировать уровень Потока. Эта система работает именно так, доктор Ригард. А я с ней хорошо знакома. Спасибо, что вы пытались меня защитить. Я это ценю.
– Ценишь… – он хмыкнул. – Как же… …ценишь ты… Что-то я не слышал о приборах, которые искажают измерения уровня Потока.
– Думаю, вы просто не интересовались этой тематикой. Скажите, сколько вы заплатили за замену топливной ячейки?
– Не твое дело.
– Тогда, спасибо за подарок.
– Пожалуйста, доктор Ней. И… до свидания!
Я опешила. Потом обернулась и увидела, как рядом с нами останавливается черная машина. Одьен открыл дверь и снова обернулся ко мне. Он смотрел на меня, а я на него. Мы будто зависли, сверля друг друга пытливыми взглядами.
– И не вздумай смыться. Я свои обещания держу.
– Я поняла.
– До завтра, доктор Ней.
– До свидания, доктор Ригард.
Когда он открыл дверь пассажирского сидения безумно дорогой машины, припарковавшийся прямо перед моей развалюхой, в салоне зажегся свет. За рулем сидела женщина с шикарными длинными темно-красными волосами. Она улыбнулась Одьену и тут же протянула к нему руки. Дверь закрылась, и свет в салоне погас.
А вот и ответ на вопрос, который мне не хотелось себе задавать: с кем спит доктор Одьен Ригард? Вот с этой хранительницей и спит.
Глава 4
Я приняла снотворное, и, кажется, проспала несколько часов. Поднявшись с постели в три часа утра, прошествовала в ванную и взглянула на свои заплывшие веки. На кого я стала похожа? На тень? Моя бледная кожа, кажется, начала просвечиваться. Я повернулась к зеркалу боком и провела пальцем по груди. Некогда третий размер превратился в обвислый второй. Торчащие ребра и едва заметный зад, пускай и не повисший, но почти что отсутствующий. Когда-то я весила на пятнадцать килограммов больше, и в зеркале отражалось здоровое обнаженное тело с красивой грудью и объемными формами ниже талии. Я не была толстой, скорее упитанной, но это не мешало мне ловить на себе заинтересованные взгляды мужчин. А теперь… Я превратилась в тощую корову, которая только и нуждалась, что в забое.
Прибрав в доме, ровно в семь утра я села в автомобиль и завела двигатель. Толстый слой тонального крема на лице вполне справился с синяками под глазами. Румяна создали некую иллюзию здорового розоватого оттенка на щеках. Я вспомнила девушку, которую увидела вчера в черном автомобиле. Конечно, зачем Одьену заводить интрижки на работе, если он способен позволить себе общение с подобными ей? А почему бы и нет? С его внешностью, положением и сомнительным капиталом за плечами (люксовые часы, дорогая одежда и парфюм тому подтверждения) он мог заинтересовать женщину любого происхождения и достатка.
Почему именно эти мысли стали посещать меня? Почему именно сегодня я с особым пристрастием взглянула на себя в зеркало? Зависть? Сравнение? Я знала ответы, но оглашать их, пусть даже и в своем уме, не желала. Почему я осталась? Почему не собрала вещи и не рванула из этого города, как только вернулась домой? Потому что поведение хранителя Одьена Ригарда было слишком странным. За предложение подкормить райота, хранителю светит три года лишения свободы. А за то, что подкормит – семь лет в колонии строго режима. Так послушники перевоспитывали тех, кто раньше жил по другим законам. И Одьен Ригард, похоже, плевать хотел на послушников с их законами.
Из плана операций меня не вычеркнули, и это порадовало. Одьена я встретила в коридоре несколько раз и, в обоих случаях, просто кивнула, проходя мимо. У него было хорошее настроение, о чем свидетельствовала приветливая улыбка. После сказочного секса у мужчин всегда хорошее настроение.
– И у женщин тоже, – простонала я себе под нос и направилась в операционную.
Не успела я вернуться в отделение, как навстречу мне вышел Одьен и позвал в свой кабинет. Я, естественно, перечить не стала и направилась следом.
– Проходи, я уже заварил тебе чай.
– Что это? – не поняла я.
– Сейчас три часа дня. Я, обычно, обедаю в это время.
– Если вы полагаете, что…
– Я не заставляю тебя все это съесть, – Одьен повернулся к стеклянному столику, на котором стояло две тарелки с мясом и тушеными овощами под соусом. – Просто, попробуй. Это приготовила моя мать.
Не знала, что ему мама обеды на работу готовит… Я сжала челюсти и присела в кресло. Мне тут же была протянута тарелка с угощением и вилка. Привычная тошнота вновь подкатила к горлу, но я сглотнула ком и насадила на вилку кусок тушеного помидора.