Жертва

Даниэль Зеа Рэй

Хорошо, что завтра суббота и мы не дежурим.

***

Как ни странно, в полпятого той ночью я не проснулась.

– Твою мать… – услышала я под боком часов в семь утра.

Одьен встал и поплелся в туалет. Потом вернулся и снова лег. В комнате от перегара можно было топор вешать. И это несмотря на приоткрытое окно. Что творилось в гостевой, я даже представлять себе не хотела.

– А где у тебя туалет? – послышался голос Айени из коридора.

Очевидно, Одьен

и его разбудил.

– Возле моей комнаты! – прокричала я.

– Где туалет? – Айени приоткрыл дверь и всунул голову.

– Да твою мать! – Одьен встал и проводил Айени в туалет.

Вернулся и закрыл дверь.

Спустя несколько минут Айени снова заглянул.

– Дайте полотенце. Я в душ хочу.

– Если ты еще раз заглянешь в спальню к моей Aisori, я тебе глаза выколю! – не вставая с постели, прокричал Одьен. – Дверь закрой!

Айени закрыл дверь.

– Так вы полотенце дадите или нет? – едва не заскулил он из коридора.

– Спать иди! – рявкнул Одьен.

Я хотела встать, чтобы достать полотенце, но Одьен обнял меня за талию под одеялом и прижался носом к моей груди. И я поняла, что Айени придется снова пойти спать. Он, похоже, свою участь осознал и принял. Буркнул что-то за дверью и ушел.

– Ты помнишь, как вы здесь оказались? – тихо спросила я.

– Смутно, – прохрипел Одьен.

– А что устроили перед домом?

– Тоже смутно. Я еще не протрезвел. Спи.

– «Любимая», – я улыбнулась сама себе. – Ты на самом деле меня так записал?

– Да.

– А второй браслет действительно не твой?

– Нет.

– И ты мое имя никому не сказал? – решила еще раз уточнить я.

– Нет.

– А ты меня еще любишь?

– Нет.

– Нет?

– Ты меня кинула. Я тебя больше не люблю. Спи.

Я замолчала. Лежала и не двигалась. Не думала, что услышать от него слова «я тебя больше не люблю», пусть даже и в шутку сказанные, все равно окажется так неприятно.

– Чего притихла? – спустя минуту спросил он.

– Сплю.

– У тебя тахикардия. Ты не спишь.

– Пытаюсь уснуть, – вздохнула я.

– Я соврал.

– На счет чего?

– Я тебя люблю.

– И я тебя люблю.

Он высунул голову из-под Одеяла и взглянул на меня своими абсолютно черными глазами.

– Я с перепоя. Продублируй, пожалуйста.

– Я тебя люблю, – совершенно искренне ответила я.

– Хорошо, – он снова залез под одеяло и снова прижался носом к моей груди. – Кунилингус делаю, в попку не даю, – произнес тихо.

Меня разобрал смех.

– Не трясись, у меня голова болит.

– Извини.

***

«Сом-м-м…» «Сом-м-мервиль».

Я открыла глаза и села в кровати.

– Что? – Одьен проснулся. – Что случилось?!

– Нужно кое-что проверить, – я накинула халат и вылетела в коридор.

Взяла ключи от машины, выбежала на улицу, отогнала развалюху в гараж.

Одьен и Айени вышли ко мне, когда я уже достала инфоблок Питера из-под капота.

– Питер сказал «Сом-м-м». Мы предположили, что он хотел сказать: «Соммервиль». А что, если это и был пароль? Если последнее, что он хотел сказать палачу, который ему помог, это пароль на доступ к информации, из-за которой Питера могли убить?

– Я что-то пропустил? – поинтересовался Айени.

– Сейчас объясню, – устало вздохнул Одьен.

Я вернулась в дом, подключила инфоблок в голопроектору в гостиной, активировала клавиатуру и в строке пароль ввела слово «Соммервиль».

Вход в систему был выполнен. Внутри всего одна папка под названием «Дело Соммервиль».

– Так вы теперь по домам покойников лазите? – подколол Айени и плюхнулся на диван. – Это подсудное дело, кстати!

– Мы в курсе, – Одьен подошел ко мне.

Я открыла первый документ из папки.

Это были копии архивных материалов об автоаварии семилетней давности. Схемы движения автомобилей, фотографии с места происшествия, копии заключений экспертов и даже медицинской карты Мэйю Соммервиль.

– Где он взял все это? – спросил нас Айени.

– Медицинскую карту – в больнице, – предположил Одьен. – Остальное – не знаю. У архиереев?

– Посмотрите на даты создания файлов, – я подошла ближе к изображениям. – Около шести лет назад.

– Приблизительно через полгода после смерти Роуз, – уточнил Одьен.

– Шесть лет назад Питеру Донохью сколько было лет? – Айени посмотрел на меня. – Шестнадцать?

– Это не его материалы, – сделала вывод я. – Подростку одному такое не провернуть. Достать архивные документы, копию чужой медицинской карты? Либо он гений, либо кто-то начал занимать расследованием той автоаварии шесть лет назад, – я открыла новый файл.

Статистика по дорожно-транспортным происшествиям за три года до аварии. Графики, схемы аварий. Красным цветом были выделены аварии с участием нескольких машин. Их схемы были похожи на ту, в которой погибла невеста Айени.

Я начала открывать файлы один за другим. Имена архиереев, проводивших расследование. Красным были подчеркнуты восемь фамилий. Имена экспертов, проводивших вскрытие погибших. Всего два имени, и оба выделены красным. Затем шли документы со статистикой смертности в округе Т. за три года, включая год аварии. Графики и сравнение с соседними округами. А потом досье на Мэйю Соммервиль. Где училась, где и кем работала. Пометка о том, что встречалась с Дереком Ригардом и унаследовала деньги после его смерти.