Жертвоприношение
Шрифт:
– А мои товарищи?
– спросил Фигул, озлобленный тем, что посланник и трибун, по-видимому, забыли о римских пленниках, удерживаемых Калумом.
– По всей вероятности, они мертвы, - пробормотал Вителлий.
– Боюсь, трибун прав, - осторожно ответил Сцилла.
– Но если ты найдешь лагерь, и тебе представится возможность, ты можешь попытаться их спасти. Но только если это не поставит под угрозу твою миссию. Понял?
Фигул на мгновение задумался: - Позвольте мне сказать прямо. Вы хотите, чтобы Калум был мертв, но вы не можете рисковать, отправляя когорты, и вы не можете позволить себе потерять разведывательную декурию.
– Это довольно грубо сказано, - ответила Сцилла.
– Но … Вообще-то да.
– Я сделаю это, - сказал Фигул.
– Но при одном условии.
Посланник ухмыльнулся: - Ты вряд ли в том положении, чтобы предъявлять условия, оптион.
– Вообще-то да.
– Фигул пристально посмотрел на Сциллу.
– Если я откажусь, у вас не будет шанса найти Калума до конца зимы. Без меня вам конец.
Посланник продолжал улыбаться, но глаза его были холодны и серы: - Очень хорошо. Один вопрос. Назови условие.
– Поперечный гребень, - сказал он.
Сцилла нахмурил брови: - Не понял?
– Я хочу, чтобы меня повысили до центуриона.
Ошеломленная тишина наполнила воздух. У Вителлия отвисла челюсть, ошеломленный самонадеянностью оптиона. Сцилла долго смотрела на него молча.
– А твой центурион? Что он скажет?
– Мой центурион подал прошение о переводе его обратно в преторианскую гвардию, - ровным голосом ответил Фигул.
– Очелла? - Вителлий потер подбородок.
– Ах, да, я припоминаю. Лучшая вещь для всех заинтересованных сторон, на самом деле. Отдайте его преторианцам.
– Я бы хотел получить его должность, господин, - сказал Фигул.
– Я хочу стать новым центурионом Шестой центурии.
Вителлий уставился на него: - Это Второй Легион, парень! Здесь не какая-то гнусная провинциальная бюрократия. Здесь ты зарабатываешь свое продвижение трудным путем. Ты не просто идешь и требуешь его. - Он взглянул на Сциллу.
– И уж точно не в обмен на добровольное участие в какой-то бессмысленной лазутчицкой миссии.
Фигул стоял на своем: - Я заслужил свое повышение, господин. Я третий год сражаюсь в Британии и повидал немало схваток. Убил немало врагов Империи. Я сражался рядовым и руководил этим отрядом как оптион. Теперь я готов взять на себя ответственность за центурию.
Сцилла откашлялся и пошевелился: - Ты понимаешь, что это очень необычная просьба. И она должно быть одобрено по официальным каналам. По понятным причинам мы не можем допустить, чтобы гражданские лица наступали на пятки военным.
– Прежде чем продолжить, он внимательно взглянул на Вителлия.
– Но мне это кажется разумным предложением. Я уверен, что мы сможем договориться.
Краем глаза Фигул заметил, что Вителлий открывает рот в знак протеста. Трибун быстро передумал спорить дальше и отвернулся, с отвращением сложив руки на груди. Фигул снова посмотрел на Сциллу.
– Я пойду один?
– Скорее всего, нет. Это слишком опасная миссия для одного человека. Ты возьмешь с собой одного из своих солдат. Таким образом, по крайней мере, у одного из вас будет шанс вернуться живым.
Фигул покачал головой: - Никто из моих парней не сможет выдать себя за местного. Во-первых, они не могут говорить на этом языке.
– Им это не понадобится, - возразила Сцилла. – Твоя легенда будет заключаться в том, что ты - торговец, путешествующий по этим землями желающий продать свои товары местным
– А, это сработает?
– скептически спросил Фигул.
– Увы, это не сработает, если вы наткнетесь на разведывательную колонну повстанцев. Но этого должно быть достаточно для случайных встреч с туземцами. В конце концов, кто посмеет причинить вред благонамеренному торговцу и его полоумному слуге?
– Посланник сузил свои холодные серые глаза, глядя на Фигула.
– Кто-нибудь из твоих людей способен сыграть роль недоумка, оптион?
– Есть один легионер на примете..
– Хорошо. И, конечно, вас также должен сопровождать проводник. Один из местных пойдет с вами. Бывший телохранитель друидов. Он утверждает, что знает дорогу через болота. По крайней мере, так он говорит.
Фигул нахмурил брови: - Можем ли мы ему доверять?
– Я думаю, что можно. Он вызвался на эту миссию сам. Кроме того, у нас не такой большой выбора. Ни один из других проводников не желает даже приближаться к болоту, независимо от того, сколько серебра мы им предложим. Кажется, они боятся друидов, больше, чем наши люди.
– Либо так, либо они по-прежнему верны врагу, - предположил Вителлий.
Сцилла лишь пожала плечами.
– Когда мы уйдем?
– спросил Фигул.
– Задолго до рассвета. По словам наших разведчиков, у повстанцев есть лазутчицкие патрули, прикрывающие входы в болото. Если вы войдете под покровом темноты, у них будет меньше шансов вас заметить. Вопросы есть?
Фигул покачал головой.
– Тогда я предлагаю вам двинуться. Перед отъездом есть чем заняться.
Сцилла поднялась со стула, давая понять, что беседа подошло к концу. Фигул резко встал и отсалютовал трибуну. Затем он повернулся и вышел из здания штаба, а затем направился к своей казарме, волнение и страх крутились в его груди. Его отправляли вглубь вражеской территории по прихоти двух могущественных людей в безнадежной надежде, что он может наткнуться на вражеское логово. Шансы на то, что он вернется с болот, были невелики, как подумал Фигул. Но это был шанс спасти своих товарищей и раз и навсегда положить конец Калуму. Он не подведет своих друзей, поклялся себе Фигул. Он попытается спасти их или умрет.
Глава третья
Через несколько часов Фигул вышел из относительно теплой своей каморки в казарме и направился к восточным воротам форта. После беседы со Сциллой и Вителлием у него не было времени на отдых, и пока он брел по темной улице, перед уставшими глазами оптиона опустился густой туман. Зима в этом продуваемом всеми ветрами уголке Британии выдалась долгой и мучительной. В то время как остальная часть Второго Легиона была заперта в легионерской крепости Каллева, проводя долгую зиму в пьянках и различных азартных играх, Фигул и его люди последние несколько месяцев были заняты защитой Тренагаса от его многочисленных врагов и предотвращением постоянных угроз со стороны Друидов Темной Луны. Это был опасный опыт, и теперь каждая клеточка его тела жаждала долгого и глубокого сна.