Жертвоприношение
Шрифт:
— Знаешь дорогу к центру? — спросил Норман десять минут спустя, заводя мотор, и Линн покорно кивнула. — Кстати, прими мои поздравления, — проговорил он, когда усадьба осталась позади, а вдали показался город.
— По какому поводу? — сдержанно осведомилась Линн.
Ведь личные секретарши, несмотря на название должности, личных чувств лишены — или, по крайней мере, не дают им воли на работе, даже несмотря на обманчивую фамильярность шефа.
— Ты — лучшая из помощниц.
— Большое спасибо.
Отвернувшись к окну, Линн
ГЛАВА 4
Они припарковались на стоянке, дальше пошли пешком. Все вокруг казалось Линн до боли знакомым — точно она и впрямь вернулась в прошлое. В далекое детство, когда ездила за покупками на велосипеде. На руле покачивалась корзинка, из нее торчали батон, бутылка молока, пучок зелени…
На высоких каблуках Линн едва поспевала за Норманом, а тот шагал себе вперед, по-хозяйски оглядываясь по сторонам.
— А ведь ты так толком и не поела? — бросил он на ходу. — Тут поблизости кафе найдется? Ты бы позавтракала, а за едой рассказала бы мне о городе.
Линн зябко поежилась. Да, одета она и впрямь не для сегодняшней прогулки по булыжной мостовой: нынче солнце явно проигрывало битву обжигающе холодному ветру. И туфли, предназначенные исключительно для офисных ковров, немилосердно натирают ноги. Надо было захватить пару попроще, но кто же знал, что повестка дня включает марафонские дистанции!
— Можно выпить кофе в супермаркете. Тут недалеко, за углом.
С тех пор как Линн приезжала сюда в последний раз, главную улицу закрыли для транспорта, чему молодая женщина весьма порадовалась. В прошлом тротуары были такими узкими, что прохожие с трудом уворачивались от проезжавших машин. А теперь вдоль дороги росли декоративные вишни. До чего красиво!
Едва переступив порог супермаркета, Линн убедилась: и здесь без перемен не обошлось. Магазин модернизировали. Поднимаясь вверх по эскалатору, она одобрительно отмечала удобство планировки и изящный дизайн интерьеров. Продавщицы как на подбор щеголяли в бледно-голубом, точно медсестры.
— Мне только кофе, — твердо сказала она Норману, едва тот остановился перед небольшой кондитерской.
Пока Линн выбирала столик, спутник ее возвратился с гигантским пончиком и всунул угощение ей в руки, веля непременно съесть. Линн вежливо улыбнулась и осторожно надкусила пончик. Она редко баловала себя сладостями, главным образом потому, что просто забывала о них, делая покупки на неделю.
— Ты словно проверяешь, не отравлен ли? Только не говори, что ты из тех сумасшедших женщин, что вечно сидят на диете!
Линн откусила побольше и едва не поперхнулась джемом. Под взглядом Нормана она ощущала себя крайне неловко. Чего уставился! Пончики с джемом и исполненный достоинства вид друг друга исключают. Линн вытерла губы салфеткой, с трудом сдерживая улыбку.
— Диета? Еще чего не хватало!
— Значит, ты очень мало ешь.
Линн пожала плечами.
— В жизни незамужней женщины еда играет не самую главную роль.
— Один — ноль в пользу брака.
На что секретарша ничего не ответила. Вместо этого принялась пересказывать историю городка — то немногое, что знала сама, — упоминая местные достопримечательности, способные привлечь туристов не меньше, чем Корт-хаус.
— Разумеется, Монкфорд прав: переоборудовать особняк под отель — недурная идея, — заметил Норман, отхлебывая кофе. — Я уверен, что фонд охраны памятников старины возьмет на себя хотя бы часть расходов по его содержанию. А почему ты так яростно выступила против?
— Корт-хаус — действительно памятник старины. Однако мне думается, что покой и тишина — основные достоинства усадьбы.
— А хозяин дома явно стремится не к этому. Похоже, он вообще не балует родовое гнездо своим присутствием. Заглядывает на денек время от времени, а живет по большей части в Эдинбурге.
Так было всегда. За те три года, что Линн провела в усадьбе, молодого хозяина она почти не видела. Реймонд любил жить на широкую ногу, а в провинции особо не разгуляешься. Отец наслаждался одиночеством и покоем, а сын стремился к увеселениям большого города.
— Как он тебе показался? — неожиданно полюбопытствовал Норман.
— А почему ты спрашиваешь?
Неужели шеф что-то заподозрил? От его бдительного взгляда ничто не укроется. Уж если сама Линн заметила вспыхнувший к ней снова интерес Реймонда, то и Норман наверняка слеп не остался!
— Из чистого любопытства.
— Мистер Монкфорд очень мил, — сдержанно отозвалась Линн.
— «Очень мил» — странное определение. Столько всего вмещает и в то же время ничего толком не говорит.
— Мне показалось, что мистер Монкфорд не из тех людей, которым доставит удовольствие разыгрывать владетельного лорда и водить туристов по дому.
— Ну так наймет кого-нибудь. Другого выхода я не вижу.
— А тебе он понравился?
Линн доела пончик и теперь с замирающим сердцем дожидалась ответа.
— Сдается мне, — серьезно отозвался Норман, — Реймонд Монкфорд исключительно приятный молодой человек, но из тех, что используют мир в своей выгоде.
— А разве так поступают не все?
— В большей или меньшей степени. — Норман помолчал. — Реймонд Монкфорд — прожигатель жизни. Удовольствия — на первом месте, а интересы других в расчет не идут.
Несколько лет назад, услышав такую характеристику, Линн вознегодовала бы. Она настолько подпала под власть дешевого обаяния Реймонда, что не видела: за коробками дорогих конфет не кроется ровным счетом ничего. Он был вроде подарочных свертков под новогодней елкой в роскошном универмаге. Сверху — золоченая фольга, а внутри — пустота.