Жертвоприношения наших дней
Шрифт:
Современная информационная эпоха ежедневно бомбардирует нас цифрами, новостями, сообщениями. Как правило, не оставляя времени подумать, ведь на подходе очередные цифры и факты. Я предлагаю поступить ровно наоборот. Закройте книгу на этой главе. Можно даже не дочитав, невелика потеря.
И задумайтесь над прошедшими кровавыми временами и нашим как бы бескровным временем. По улицам Парижа течёт кровь, ручьями, давно привычными для горожан. На площади гильотиной каждый день сносят по пятьдесят и более голов. Палачи саблями рубят безоружных священников саблями, дамы и господа наблюдают с улицы, требуя
Нерождённых не убивают.
Или наш 1937-ой год. В газетах требуют расстрелять «врагов народа» как бешеных собак. Тюрьмы и лагеря переполнены. И старый большевик, отбывавший ссылку вместе со Сталиным, один из непосредственных организаторов революций 1905—1917 г.г., когда расстрелять могли за очки, за отсутствие мозолей на руках, за происхождение, пишет:
Нам нужны люди. Аборты недопустимы…
Может, пора уже остановиться? Почему мы вдруг перестали понимать то, что было очевидно привычным к крови людям в 1937 году, до этого – палачам в 1792 году, до этого – вообще всем людям на протяжении тысячелетий? Что ребёнок имеет право на рождение и убивать его нельзя?
Многое уже меняется на наших глазах, статистика говорит о том, что доля граждан, считающих аборт недопустимым, за 20 лет выросла с 12% до 35%. Успешно внедрена и оправдывает себя новая практика – кабинеты по психологическому консультированию, профилактике абортов – что позволило в России за пять лет сократить число абортов на 25%. Абсолютно убеждён, что ещё немного – и «критическая масса» общественного мнения перевесит.
Пора возвращаться к забытой нормальности.
КОМФОРТНЫЙ БОГ
Реальный случай на рабочем месте.
Вернувшаяся из декрета сотрудница, сидящая прямо напротив меня, получила нужные ей канцтовары, в том числе калькулятор. Уже на следующий день я (как начальник отдела) услышал претензию: «Кнопки калькулятора слишком тугие!». На понимание – использовался калькулятор пару минут в день, например, для сложения 10 цифр. И эту жалобу на невыносимую тугокнопочность я слышал на протяжении месяцев, иногда дважды в день.
Каждый раз теряясь с ответом. Как тут посочувствовать, чем помочь горю? Посоветовать побольше отдыхать между нажатиями? Прийти на помощь хрупкой женщине и давить на кнопки вместе? Отпускать с работы пораньше, в связи с тяжестью труда? Не знаю.
Другой пример из жизни: стою на первом этаже в подъезде своего дома, в ожидании лифта. Подходят соседи, папа лет сорока с сыном лет десяти. Без каких-либо вещей. С виду оба подтянутые, улыбчивые, вполне спортивного телосложения. Лифт задерживается где-то на верхних этажах, идёт минута, вторая, третья. Отец несколько раз обращается к сыну: «Может пешком?». В ответ: «Нет, пап, лучше подождём». Проходит ещё пара минут, лифт наконец спускается, мы заходим – и папа с сыном облегченно жмут кнопку… второго этажа.
Нужно признать, что комфорт превратился для современного человека в ложного бога. В то, чему служишь, кому платишь, чего ищешь. И очевидно, что «берегов» это явление не имеет. Если сложно нажать клавишу калькулятора, если второй этаж представляется чуть не Эверестом для двух здоровых мужчин – дальше-то куда идти?
Для контраста приведём свидетельства из недавнего прошлого. Из воспоминаний бывшего министра обороны СССР, маршала Д. Ф. Устинова:
В беседах женщины ни слова ни обмолвились о трудностях.
Ни здесь, на этом заводе, ни на других не припоминаю случая, чтобы какая-либо девчушка обратилась с просьбой перевести её на более лёгкую работу.
А работали женщины в металлургических и даже кузнечных цехах.
В то время значительную часть работников составляли женщины: сварщики, формовщики, грузчики, крановожатые, не говоря о таких профессиях, как токари, слесари, фрезеровщики.
В году войны Устинов был наркомом вооружений СССР, изъездил всю страну, лично побывав на большинстве оборонных заводов. О воюющих мужчинах речь вообще не шла – война по определению тяжелее работы в тылу. Ветераны вспоминали, что марш-бросок на 1 000 или 1 5000 км даже не считался чем-то особенным. Обычный боевой приказ: прибыть из пункта А в пункт Б, расстояние между которыми 1 500 км, за 30 дней, расчётная скорость 50 км в день. За невыполнение (опоздание) – трибунал.
В толковании на слова апостола Павла: «их бог – чрево» (Фил. 3:19), святитель Иоанн Златоуст пишет: «У одних бог деньги, а у других – чрево. Таковые не идолопоклонники ли, даже не хуже ли их?».
Попробуем приложить эту мысль к окружающей действительности. Кто такой язычник? Человек, поклоняющийся творению вместо Творца. Несмотря на неправильную веру, он всё же признаёт существование каких-то высших сил, с которыми его связывают некие отношения. Например, принесение жертвы богам или духам, в обмен на их помощь.
А неверующий? Это человек, не признающий ни Творца, ни творения. В духовном смысле это ступень более низшая, чем язычество. И несмотря на весь современный лоск, верование это ничуть не менее убого, чем у дикаря. Один стучит в бубен и просит духов леса об удачной охоте. Другой верит рекламе, например в том, что счастье заключается в приобретении нового телефона.
Чья вера более смешна?
И всё бы ничего, но ложные боги жестоки. Мы уже упомянули служение чреву, и пример жестокости этого бога (чрева) каждый день у нас перед глазами. Оглянемся по сторонам: вы обращали внимание, что практически не встречается действительно старых (70, 80, 90 и более лет) людей с избыточным весом? Старые люди почти все нормального телосложения, чаще даже худощавые. И живут себе, сохраняя активность до преклонных лет.
Человек же, служивший чреву, без конца что-то покупавший, готовивший, поедавший – как следствие, часто набирает лишний вес. А вместе с весом и массу заболеваний, от которых и умирает, часто не дожив до пенсии. То сердце, то давление, то инсульт, да мало ли болезней. Всю жизнь прослужил человек ложному богу, получив в награду лишь болезни и раннюю смерть.
Можно спроецировать этот общий духовный закон и на других ложных богов: работу, детей, комфорт. Десятилетиями строивший карьеру человек может потерять всё в один день, например, при смене собственника или банкротстве организации. Служившие своим обожаемым детям – в старости часто с удивлением обнаруживают себя в доме престарелых или просто брошенными в одиночестве.