Жертвы Северной войны
Шрифт:
— Простите… — дверь приоткрылась, туда заглянула круглая физиономия незнакомого Мари паренька лет двадцати с простецким, ошалевшим от собственной наглости лицом. — Я…. Это самое… мы с фермы Пологие Холмы, это тут недалеко… Я… извиняюсь, конечно… это самое… парнишка к нам забрел, ничего не говорит… может, вы его знаете? Говорят, у вас тут дети пропадали…
Не дожидаясь разрешения, паренек вошел в кабинет. На руках он держал большой одеяло. В одеяло было что-то завернуто. То есть не что-то, а кто-то… Лопоухий светловолосый мальчишка лет восьми. Он смотрел на Мари здоровенными круглыми испуганными глазами.
— Михаэль! — ахнула Мари.
Ал: Брат, у тебя какое-то странное понятие об уликах…
Эд: Да?.. Что, лучше было наалхимичить десять ножек и раскидать их вокруг деревни?.. Я об этом тоже думал, но решил, что неэкономично.
Глава 6. Лучшая защита
Ситуации, когда на вас направлен пистолет, можно разрулить самыми разными способами. Весь вопрос в том, чтобы судьба избрала именно устраивающий вас вариант. А их, вариантов этих, не так уж много.
— И почему это ты собрался стрелять в меня, не подскажешь? — сухо спросил Эдвард.
— Как будто ты не знаешь, — рассмеялся человек. — Ты ведь предатель. А предателей полагается бить.
— Ни в коем случае, — сказал Эдвард. — Я никого не предавал. Почему я должен кого-то предавать? Я просто встретился с братом. Его послали сюда в командировку. Представляешь, какое совпадение?.. Мой братан — и вдруг здесь! Я его два месяца не видел.
— Я свою сестру не вижу годами, — пожал плечами черноволосый. — Придумай причину поубедительнее, Элрик. Вы даже не похожи.
— Это все потому, что он бороду отрастил, — зло сказал Эдвард. — Сколько раз я ему говорил: сбрей ты ее! Ни в какую.
— Вообще-то, я действительно его брат, — осторожно заметил Альфонс. — Младший брат. Могу паспорт показать.
— И откуда ты взялся здесь? — фыркнул черноволосый.
— По работе, — Ал пожал плечами. — Я из службы статистики. Езжу тут по деревням, опросы провожу… А вы, простите, кто будете? Разбойник? Если разбойник, то вынужден вас предупредить: нападение на государственного чиновника строго карается по закону.
— Брат Эдварда… — он прищурился. — Элрик…. Альфонс Элрик! Черт возьми, я про тебя вспомнил! Ты ведь вроде тоже алхимик!
— Да алхимик из него… — Эд попытался махнуть рукой, но вовремя вспомнил, что ее нужно держать вверху. — Как из коровы балерина.
— Честно говоря, да, — Альфонс целиком и полностью разделял желание брата потянуть время. Ему было не вполне ясно, чего конкретно тот хочет добиться, но прекрасно понимал, что его желание — заморочить противника. — Должен признаться, я слабак. Брату в пометки не гожусь. Мне неприятно об этом говорить, но, хотя я тоже работаю в МЧС, меня держат на бумажной работе, потому что на большее я не способен.
Темный начал опускать пистолет, но вовремя спохватился.
— А как я могу вас проверить? — сурово спросил он. Пистолет он держал опущенным к земле.
Альфонс мельком подумал о том, что если это и есть самый пронырливый из заговорщиков — то какие же тогда другие? Ведь это несколько наивным надо быть, чтобы не просто выпустить подозреваемых из-под прицела, а еще и…
И тут Эдвард метнулся вперед. Темноволосый вскинул руку, целясь в него, и даже выстрелил, однако Эдвард ловко обернулся: что-что, а качать маятник он умел. Тем временем Ал догадался, что от него хочет брат, и сам отступил в сторону, потом быстро шагнул к темноволосому. Точнее, сделал несколько очень быстрых шагов, таким образом, чтобы оказаться за плечом темноволосого, и перехватил его руку с пистолетом. Перехватил, отогнул на себя, двинул коленом в солнечное сплетение….
— Статистик… — прошипел темноволосый с ненавистью. — Ты ему такой же… статистик, как я…
Что он хотел сказать, Альфонс так и не узнал, потому что двинул темноволосого по затылку. Не очень гуманно, зато хлопот меньше.
— Молодец, Ал, — сказал Эдвард. Затем устало потер рукой лицо. — Да… кажется, с этим надо кончать быстрее, чем я думал.
— Ты о чем? — Ал напрягся.
— Этот идиот на меня не вышел бы просто так. Значит, те, кто на самом деле управляют этой организацией, в чем-то меня подозревают… ах, как плохо… я же говорил тебе, Ал, что считаюсь там вспыльчивым, но безобидным идиотом… этаким недалеким «народным героем», привлеченным только для рекламы?
— Говорил…
Ну вот… кажется, кому-то либо хватило ума поработать с данными посерьезнее, либо еще что. Теперь они меня так просто в покое не оставят… — Эдвард казался по-настоящему встревоженным. — Кажется, моему мирному внедрению пришел конец.
— Не могу не сказать тебе, что ты сам виноват, брат, — пожал плечами Ал.
— Да, конечно, — Эд поморщился. — Если бы они не начали похищать детей… А, ладно, что толку ныть!
— Что ты теперь будешь делать? — Ал посмотрел вверх. Солнце так ярко и мирно светило сквозь кроны деревьев…. Есть такое мрачное свойство у этого мира: все самые пакостные вещи случаются почему-то при солнечном свете. Или они при солнечном свете просто пакостнее всего выглядят?.. Ночь милосердно скрадывает недостатки, но и обесценивает достоинства. Равноценный обмен, так сказать.
— Как что я буду делать? — Эдвард хищно улыбнулся. — Что нам говорила мастер Изуми… а потом повторял этот придурок Мустанг?
Альфонс улыбнулся.
— Приятно узнать, что хоть иногда ты слушал старших.
Эдвард только хмыкнул.
Альфонсу не было нужды повторять: мастер Изуми, равно как и Мустанг, всегда любили повторять, что лучшая защита — это нападение.
— О господи, Михаэль! — Мари не знала, что подумать. А когда не знаешь, что думать, лучше не думать вообще.
Она схватила Михаэля в охапку и поволокла его в свой кабинет. Молчащий мальчишка внезапно показался ей ужасно, неправдоподобно тяжелым.
— Что с ним? — спросила Мари через плечо неуверенно шагнувшему за ней фермеру. — Где вы его нашли?!
Она занималась пацаненком — разворачивала одеяло, быстро осматривала, ощупывала тело. Фермер неуверенно замер в кабинете, едва переступив через порог — очевидно, не осмеливался пройти дальше. А может быть, просто был чересчур вежливым — у парней из отдаленных хуторов такое случается. Ему не приложили войти и сесть — он и не входил, и не садился.