Жесткая Мужская Проза
Шрифт:
– Катенька, вы уже уходите?
– Да, да, торопится она, ей ещё уроки делать, домашнее задание...- усиленно я начал оправдывать её. И старательно отгораживал её от мамы.
– До свидания.- пискнула, выскакивая из квартиры, уворачиваясь от маминого пытливого взгляда. Я прихватил куртку и за ней. В дверях, повернулся и состроил маме гримасу, пытаясь донести до мамы неуместность её выхода. Она погрозила кулаком. Ну, это мы проходили.
Не буду описывать сюси-пуси, как мы спускались по лестнице, как она прыгала ко мне с высоты ступенек, всяких там поцелуйчиков и зажималок-обнималок...
Когда
– Катерина, ты где была?
– строго прикрикнула маман: - Мы с отцом совсем извелись.
– У бабушки.- чирикнула.
– Не правда, мы звонили.
– взгляд маман был строг и пылал праведным гневом:- Ты ушла от неё около семи, а сейчас... Знаешь сколько времени?
– А мы у Антона его записи слушали.
– и глазом не моргнула. Актриса. Подвергся и я внимательному осмотру. Смотрю, успокоились, я вежливо поздоровался с маман и поручкался с папан. Знали б они какие и как, мы "записи слушали"?
– Ты ужинать будешь?
– строго посмотрела маман:- А вы Антон?
– Спасибо, я дома поел.- хотел уже откланяться. Но хитрая дивица, тут же заявила:
– Мы у него его записи послушали, а теперь я познакомлю его с моими.
– безо всякого смущения заявила, затягивая меня в свою комнату. И мне сразу захотелось слушать записи, так же, как мы их слушали в моей коечке. Она быстро разделась, оставшись в белье, и упорхнула в ванную. Если бы хоть на секунду задержалась, то не скоро бы туда попала.
Подробности уже не интересны, мы "слушали записи", потом засыпали, потом опять "слушали записи", репертуар был неизменным, но потрясающим каждую клеточку организма.
Но и её кровать, не чета моей коечке, полуторный шедевр кроватного искусства, со всякими, как там их, балясинами и прочим наворотами, такое произведение искусства уже койкой не назовёшь. Рядом стояла высокая импортная дека, по-моему. Так что музыка мурлыкала всю ночь. А уж, что там маман и папан думали, догадаться было не трудно. Пошла единственная доця в разнос. И попробуй останови...
Насилу упросил, что бы в начале четвёртого выпустила. Выскочил на улицу, глянул на окна их квартиры, горит окно на кухне. Видно начался разбор полётов, жалко мне её стало, но так сама виновата. Сразу бы отпустила...
Ну а дальше, как в таких случаях, Витёк называет это - показать чудо любви. Встречались почти каждый день, уже больше двух недель, кроме дней когда я был в карауле. По выработанной традиции усиленно "слушали записи", то у меня, но чаще у неё. Я как-то даже испугался, что, наверное, её метода "слушать записи" постепенно, со временем, сойдёт на нет, и придём к традиционным методам.
– Как это у тебя получается? - спросил как-то, раздувая её кудряшки.
– Что, получается?- насторожено взглянула на меня из-под моей руки.
– Ну вот то, как мы с тобой "записи слушаем"?
Опять уткнулась мне в плечо:
– Не знаю, как-то... Я не соображаю, оно само начинается...
Больше на эту тему разговоров не было, но с каждым разом она эту методу совершенствовала и обогащала. От чего я только обмирал и... Какие тут могут быть комментарии, как говорится "ноу комент"! Так что у нас, как бы, медовый месяц образовался.
И всё бы нормально продолжалось, сессия закончилась, матанализ сдал, как обычно, повышенная стипендия была обеспечена. Началась сессия у неё, но она меня заверила, что у них сессия чистая формальность, их до одури гоняли в течении семестра, так что она её сдавала более чем успешно, - а по другому, мамина и папина доця, не могла и не умела. Сплошное совершенство.
Но, обязательно какая-то кака и случится. Было очередное дежурство, ни чего не обычного, три выезда на горящие мусорники. Погасили на какой-то стройке горящий вагончик-бытовку. Опасались, что сторож там лежит. Эти орлы обогревательные козлы поставят, докрасна раскалят, и спать пьяными заваливаются.
Поэтому мы с Козаком, прежде всего рванули искать вход. Около входа меня поразила картина, стекло в окне расплавилось светилось багровым светом, и, мягкое как тесто, упало на оконную решетку, и в каждом квадрате которой выдувалось парусом, вид - загляденье. Козаченко топором сбил замок, сразу ясно стало, что там ни кого нет. Сторож, на своё счастье, вышел, на минутку, супца, грамм двести, выпить, да задержался.
Но мы, на всякий случай, проскочили в помещение. Козак орудовал стволом, а я за ним подтягивал рукав. За пару минут всё было кончено. Но тут, под тяжестью вылитой "калеками", как называет их Карандаш, частично провалился верх, но нас не задело, мы уже выскочили, чуток только облило. Козак, на всякий случай, обматерил "калек", поливавших крышу. Потом начали надёжно проливать, что бы с гарантией очага возгорания не осталось.
Вдруг кто заорал:
– Осторожно высоковольтная линия.
Над бытовкой и в правду проходили провода высоковольтной линии. Дело очень опасное, пока обходишь очаг возгорания, подтягиваешь рукав, ствол может выписывать при этом самые различные траектории, куда угодно посылая струю воды. Не дай бог, на провода, даже самому злостному врагу такой судьбы не пожелаешь...
Я как-то, сдуру, влетел, правда, к счастью, не на высокое напряжение. Гасили в каком-то гастрономе в подвале холодильник. Ох, и чего в нём только не было... И я, не думая, струю со ствола прямо на пламя в холодильнике.
Судорога! И я сижу опираясь о стену, вроде в нокауте. Тогда Галаган меня вытащил. А всего-то попал на распред щит триста восемьдесят вольт. Неопытный ещё был, только поступи на службу. Теперь приезжаем на объект, первый вопрос - электрику вырубили?
В общем, сейчас управились с бытовкой благополучно. В части все завалились спать, а я студент. На службу явлюсь по будням, с института, в три часа пополудни, а в выходные в восемь, как все порядочные пожарные. Поэтому и отдуваться за эту льготу должен. Вот и сейчас, принял пост на фасаде. Кто его знает, зачем этот пост нужен? Но не наше это дело определять, что нужно, а что нет. Получил приказ и исполняй.