Жесткй вариант
Шрифт:
Я пожалел, что всего этого не видит Володя Сумароков, и сделал специально для него третий кадр.
Ждать окончания «сходки» пришлось полтора часа — непростительная трата времени! Я уже чуть было не поддался искушению войти в это кафе и посмотреть, что там и почем. Выпить хотя бы чашечку кофе. Или обедать положено только бандитам и миллионерам? Но в тот момент, когда я поставил ногу на асфальт, двери кафе распахнулись, и на улицу вышел телохранитель Онуфриева, а затем и он сам. За ними ехать было бессмысленно — куда он может поехать-то, домой или на один из своих заводов? Результативной могла оказаться слежка либо за Коноплевым, либо за Шорохом. Я подбросил на ладони пятидесятирублевую монету…
Шорохов Константин Александрович (он же Шорох, русский, сорока двух лет, ранее судимый по статье 224, за незаконный сбыт наркотических средств, и по 188-й — за побег из мест лишения свободы, отсидевший в общей сложности десять лет с 1983-го, ныне — депутат Градинской городской Думы, честный труженик игорного бизнеса, владелец казино при ресторане «Наполеон») вышел из кафе «Сфинкс» (отчего бы ему не пообедать у себя в «Наполеоне», спрашивается?) в пятнадцать часов пятьдесят пять минут, сел в свой «металлик» и степенно поплыл, петляя по улицам, в сторону моря. Оказавшись на Флотской набережной, он пересек Морской район и выехал за городскую черту. Я решил было, что он держит путь в совхоз масличных культур «Золотая роза», на территории которого располагался принадлежавший Онуфриеву парфюмерный заводик, но ошибся: доехав до развилки, он свернул в направлении указателя «Дачный поселок».
Я старался к нему не приближаться. Слева от четырехполосной дороги серело море, справа набирала высоту единственная в окрестностях гора Верблюжий Горб, с которой в крае связывались какие-то небылицы и легенды о нечистой силе, о шабашах злых духов и ведьм, летающих вампиров и разбойников в первое полнолуние года. О том, что подобное творится под горой, я ни от кого не слышал. Скальная стена тянулась километра три, затем шла на спад, дорога сворачивала к Градинскому лиману и сужалась; на повороте берег был уже высоким, обрывистым, пришлось сбросить газ и глядеть в оба.
«Ауди» показала левый поворот, спустилась вниз и поехала по центральной улице дачного поселка к морю. Соблюдая дистанцию, я повторил ее маневр — не догоню, так хоть искупаюсь. Шорох меня, конечно, видел, но повода думать, что за рулем обшарпанных синих «жигулей» сидит майор милиции Вениаминов, я ему не давал.
Вилла за высоким бетонным забором, куда въехала «ауди», стояла на самом берегу и казалась крепостью. Над воротами я успел засечь видеокамеру наружного наблюдения. Не желая давать себя разглядывать, я доехал до пристани, у которой покачивался на волнах прогулочный катер, обогнул частные владения и лег на обратный курс.
На соседнем с виллой доме было написано: «Майкопская, 19». Значит, вилла была под номером «21».
А это уже «очко»!
3
В двадцать три пятнадцать к «Парусу» подкатили четыре автомобиля милиции. Роившиеся тут и там барыги, шлюхи подешевле, ночные извозчики, кидалы и прочие любители легкой (и не очень легкой) наживы бросились врассыпную, но площадь перед кабаком была предусмотрительно оцеплена.
Десяток камуфлированных омоновцев скрылся за парадной дверью ресторана.
Хватали далеко не всех подряд, а выборочно, что говорило о хорошей подготовке операции. Тех, которые пытались бежать или оказывали сопротивление, безжалостно укладывали на асфальт и волокли к машинам, у остальных требовали документы.
Двое в масках, увешанные наручниками, дубинками, спецсредством «Черемуха» в баллонах, вооруженные автоматами и пистолетами — ни дать ни взять пришельцы из космоса, — подошли ко мне. Я молча достал удостоверение, показал им, и на этом мое дальнейшее пребывание у юдоли городского разврата потеряло бы всякий смысл, если бы не одно превходящее обстоятельство: из ресторана вышел громила вместе со своим, как я посчитал, шефом — молодым человеком приятной наружности в черных очках. У владельцев красных «шестисотых мерседесов» свои причуды — надень я такие очки, не ступил бы и шагу без тросточки. Но меня смутило то, что человек, явно (я видел своими глазами!) повязанный с барыгами, спокойно выходит из кабака во время тотальной облавы, да еще какой-то мент на бегу ему отдает честь.
Он распахнул перед громилой пассажирскую дверцу, подождал, покуда тот усядется, и, обойдя машину, сел за руль. Похоже, они поменялись ролями.
Спокойно миновав оцепление, красный «мерс» взял курс на запад. В принципе ничего странного в этом не было — у людей документы оказались в порядке, и задерживать их никто не имел права. Но так как эта пара мне давно приглянулась и лично я у них документы еще не проверял, я решил проводить их — мало ли что может случиться в ночном криминогенном городе!
Водитель любил быструю езду, что было не удивительно: для медленной предназначались другие машины. Моя «синяя птаха» увязалась за ним, как сука за кобелем, и не хотела уступать в скорости.
Очень скоро я понял, куда именно направляется «мерс»: как только мы поравнялись с Верблюжьим Горбом. Я подумал, что если позволю ему въехать в «очко», то могу никогда не узнать, что находится за высоким забором: в частные владения меня никто не пустит.
Удобнее всего было найти повод для знакомства, подставив ему борт на повороте, но я не был уверен, что водитель успеет отвернуть, а в случае столкновения — что хватит моих суточных для покрытия расходов по ремонту такой лайбы. Поэтому я посигналил ему фарами, прижался к осевой и, поравнявшись с «мерсом», жестом приказал водителю остановиться. Перед этим не забыл передернуть затвор «глока» и переложить его в карман брюк.
Водитель не столько подчинился, сколько, видимо, опешил от такой наглости. Остановившись, он в сердцах хлопнул дверцей и весьма агрессивно двинулся на меня.
— Ты что, очумел, коз-зел?! — Как я и предполагал, ночью за рулем он обходился без очков.
— Про козла вы мне уже рассказывали, зачем повторяться? — напомнил я ему и сунул под нос удостоверение. — Майор Вениаминов. Предъявите документы.
Не сводя с него взгляда, пока он искал по карманам удостоверение, я услышал хлопок дверцы и грубый голос: «В чем дело, Миша? Помощь нужна?»
— Если будет нужна, я вас позову, — заверил я невидимого Геркулеса и направил фонарик на водительское удостоверение.
Сверив фотографию человека, показавшегося мне знакомым, с оригиналом, я почувствовал, как под ногами качнулся земной шар: передо мной стоял собственной персоной капитан милиции Виталий Жигарин, он же Северов, он же Рапан, он же — по водительскому удостоверению — Бирюков Михаил Михайлович, только на нем сейчас были не джинсы и футболка, а строгий серый костюм, и стоял он не на фоне закусочной «Макдональд», а на фоне черного Верблюжьего Горба.