Жестокая клятва

Джеймс М. Р.

Ее рука замирает, когда она заканчивает глотать мою сперму, облизывая мой чувствительный кончик, и она смотрит на меня, желая каждую каплю. Я снова стону от удовольствия, не желая выскальзывать из ее рта, но у нас нет времени на второй раунд.

— Так мы куда-то едем? — Спрашивает Изабелла, когда мы садимся, убирая волосы со своего лица. — Типа медовый месяц?

Я легонько целую ее, выскальзывая из постели, и вижу, как она окидывает меня пристальным взглядом.

— Увидишь. Иди, соберись на несколько дней. И захвати что-нибудь теплое.

Через час мы упаковываем вещи и садимся в машину по дороге в ангар, и я чувствую, как Изабелла практически вибрирует от возбуждения рядом со мной.

— Я хочу попытаться заставить тебя рассказать мне, — поддразнивает она, прижимаясь ко мне в машине. — Но я позволю тебе сделать сюрприз.

— Хорошо. — Я целую ее, когда мы выходим, и веду к частному самолету. — Мне не так уж часто приходится летать на таких самолетах, но мы сможем сделать это хотя бы еще раз.

Я хотел взять ее с собой на самолет специально, чтобы компенсировать последний раз напряженный короткий перелет из Нью-Йорка в Бостон. Я не хочу, чтобы это было ее последним воспоминанием о полете со мной на частном самолете, что должно быть приятным опытом. Этот рейс совершенно другой. Мы по-дружески сидим рядом: Изабелла со своим имбирным элем и книгой, я с пивом, перед нами расставлены закуски. Она прижимается ко мне так же, как в машине, и мне так приятно знать, что она хочет быть рядом, что она доверяет мне, даже после того, как мне потребовалось так много времени, чтобы привыкнуть к мысли о нас.

Полет не такой уж долгий, всего около шести часов, и когда мы снижаемся, я вижу, как Изабелла широко раскрытыми глазами смотрит в иллюминатор на туманные зеленые просторы под нами.

— Где мы? — Спрашивает она, отстраняясь, и я ухмыляюсь.

— Узнаешь. Не забудь захватить пальто, прежде чем мы сойдем с самолета.

Я чувствую, как поднимается мое настроение, когда мы выходим, рука об руку с Изабеллой. Она оглядывается по сторонам, а затем снова смотрит на меня.

— Мы в…

— Ирландия, — подтверждаю я. — Прошло много времени с тех пор, как я был здесь в последний раз, и я хотел привезти тебя сюда в наш медовый месяц. — Я наклоняюсь и легонько целую ее. — Я видел твой дом, и я хотел, чтобы у тебя тоже был шанс увидеть, откуда я родом. Или, по крайней мере, из какого я поколения, — криво усмехаюсь я. — На самом деле я родился не здесь, к сожалению.

— Это невероятно, — выдыхает Изабелла, поплотнее запахиваясь в пальто. — Здесь так зелено и влажно и… боже мой, здесь прекрасно.

— Ты еще ничего не видела. Я посоветовался с врачом, — добавляю я, — и она сказала, что с тобой все будет в порядке во время поездки. Дублинские короли будут незаметно обеспечивать нам некоторую закулисную безопасность, хотя я не думаю, что у нас есть много причин для беспокойства.

Вместо водителя я взял напрокат машину и отвез нас в наш отель. Я выбрал роскошный отель в Дублине для нашей первой ночи, и мы устраиваемся, направляясь в паб поужинать. Изабелла воспринимает все с таким удовольствием, что я радуюсь, что решил не откладывать медовый месяц, чему Коннор был не слишком рад. Он ссылался на недавние беспорядки среди королей, предполагая, что это может быть слишком опасно, но я не собирался его слушать.

Моя цель — дать Изабелле как можно более нормальную жизнь, без всякой политики и драмы королей. Я знаю, что в какой-то степени это неизбежно, как только я сяду за стол, но я не хочу, чтобы это вторгалось в нашу жизнь, и скрывать это, как мой отец от матери.

— Мы мало говорили о будущем, — говорит Изабелла, когда мы устраиваемся поудобнее в пабе с пинтой "Гиннесса" и пастушьим пирогом для меня, рыбой и чипсами для нее. — У нас была свадьба, мы ремонтируем дом, что дальше? На что ты надеешься, Найл?

— На счастье, — просто говорю я ей. — И у тебя, и у меня в жизни было слишком много другого. — Я протягиваю руку и беру ее за руку. — Скоро я стану одним из королей, у меня будет место за столом, и да, это кое-что изменит. У меня будет больше обязанностей и больше денег, хотя я не хочу слишком сильно менять нашу жизнь. Я много думал о насилии в моей жизни, о том, как уменьшить его масштабы, чтобы защитить тебя и нашу семью, потому что я хочу эту семью сейчас, Изабелла, и я хочу быть рядом с тобой и нашими детьми. Да, я хочу еще детей и долгой жизни.

Она улыбается, сжимая мою руку.

— Я тоже этого хочу. Хотя, может быть, мы подождем немного до второго ребенка. Я уже боюсь одного.

— Ты будешь хорошей матерью, — успокаиваю я ее. — И у тебя есть поддержка, даже если ты не всегда этого хочешь. Ана будет рядом с тобой, и Катерина, София и Саша тоже иногда бывают в Бостоне. Ты не будешь одна. Я хочу, чтобы у тебя были друзья, своя жизнь, чтобы ты жила без страха. Я не хочу жить жизнью, в которой ты будешь бояться за себя или наших детей из-за того, что я натворил. Я всю свою жизнь был жестоким человеком, Изабелла, но ради тебя я готов быть более мягким.

При этих словах она прикусывает нижнюю губу, ее глаза немного затуманиваются.

— Мне так жаль, Найл, за то, как все началось. Я все время думаю о новых способах извинения, о том, что я могла бы сказать, чтобы сделать это лучше, и мне кажется, что этого недостаточно. Даже сейчас…

— Это в прошлом, — твердо говорю я ей. — Мы начинаем все сначала, вместе. Хотя… — Я смотрю на нее с проблеском озорства в глазах. — В любое время, когда тебе захочется встать на колени, девочка, я не думаю, что буду жаловаться.

Едва мы возвращаемся в наш гостиничный номер, как она делает именно это, с тем же озорством на лице, когда закрывает за нами дверь, поворачивается ко мне, опускаясь на колени, и ее руки тянутся к моему поясу.

— Я действительно сказала, что хочу извиниться, — бормочет она, и улыбка дразнит уголки ее губ. — И мне нравится становиться перед тобой на колени.

— Блядь… — Я шиплю это слово, когда Изабелла быстро расстегивает мой ремень и молнию, мой член уже тверд от одного вида того, как она опускается на колени. — Я не знаю, смогу ли я быть нежным, девочка, видя тебя такой…