Жестокая охота
Шрифт:
Пригода тонкой веточкой оборвал паутину, и шмель улетел; раздосадованный неудачей паук и не пытался восстановить свои охотничьи сети — как-то боком, неуклюже поволок толстое туловище с крестом на спине под клеверный листок.
И в это время рядом с Пригодой раздался чуть слышный шорох и чье-то тяжелое дыхание. Пригода замер; скосив глаза влево, он едва не вскочил от неожиданности, но невероятным усилием воли заставил себя остаться неподвижным — метрах в пяти от него лежал немецкий солдат! Крепкие волосатые руки гитлеровца сжимали окуляры цейсовского бинокля, каска была утыкана пучками травы и ветками. Немец пристально вглядывался в сторону макетов, туда, где орудовали Татарчук и Ласкин.
Пригода, почти не дыша и стараясь унять сильное сердцебиение, медленно потянул кинжал из ножен. Прикинул еще раз расстояние до гитлеровца, слегка приподнялся, готовясь к прыжку, быстро окинул взглядом окрестности и снова застыл неподвижно: чуть поодаль и немного сзади, среди кустов, он заметил еще двух солдат с автоматами наготове.
Тем временем немец с биноклем, видимо, удовлетворенный увиденным, поднял вверх раскрытую пятерню и, на миг повернувшись лицом к Пригоде, быстро пополз в сторону; куда-то пропали и два других солдата.
Не теряя времени, Петро отбросил ветки, которыми замаскировался и, пригибаясь почти к земле, побежал по ложбине к месту сбора разведчиков.
Все уже собрались вместе, когда Пригода выскочил из зарослей — его пост был самый дальний. Татарчук и Ласкин тоже только подошли; судя по виду старшины, он собирался сообщить старшему лейтенанту нечто очень важное.
Пригода, не глядя на заросли вокруг небольшой полянки, где расположились разведчики, медленно подошел к остальным и, изобразив улыбку, тихо сказал:
— Хлопци, нас окружають.
Маркелов на миг оцепенел, но, встретившись взглядом с Пригодой, все понял; засмеявшись, он похлопал его по плечу и показал на Кучмина.
— Берегите рацию… — негромко. — Уходим по одному, без спешки. Направление на сосновую рощу, там хорошо видны подходы. Друг друга из виду не упускать.
Разведчики по одному скрывались в зарослях. Последним шел Ласкин; Когда сбоку, буквально в нескольких шагах, среди ветвей мелькнули чьи-то настороженные холодные глаза, он едва удержал неподвижным палец на спусковом крючке автомата.
Шли быстро; Когда перескочили небольшой ручей, под ногами зашуршали сухие сосновые иголки — здесь начиналась роща.
Короткий привал устроили на вершине небольшого холма, густо поросшего сосновым молодняком. Роща хорошо просматривалась, и разведчики почувствовали себя в относительной безопасности.
— Татарчук, рассказывай! — бросил Маркелов еще на подходе к холму.
— Танки были на этих позициях не позже вчерашнего дня.
— Ты уверен?
— Вполне. Следы траков на дороге убрали с помощью волокушки, а затем пустили грузовики и мотоциклы. Здесь у них почти чисто, если не очень присматриваться.
— Что еще?
— Несколько свежих окурков, пряжка от комбинезона, оброненная недавно, в одном месте танк выехал на обочину и слегка ободрал кору на деревьях. В двух местах, видимо при дозаправке, пролито горючее — это в траншеях.
— Все?
— Нет. В лесу обнаружили добротный блиндаж, хорошо замаскированный, вместительный. Наверное, укрытие для танковых экипажей. Тоже оставлен совсем недавно. Дальше мы не осматривали — не было времени. Пожалуй, все.
— Пригода!
— Бачыв фрыца, як оцэ вас!.. — и Петро рассказал об увиденном.
— Говоришь, тот самый часовой, который по идее должен в это время быть в двух часах ходу отсюда? Не ошибся? — спросил Маркелов.
— Ни! — уверенно ответил Пригода.
— Та-ак… — Маркелов неожиданно почувствовал, как в груди шевельнулось чувство, похожее на страх; тревожно ежалось сердце, трепыхнулось больно и застучало, учащая удары, — неужели все это время он передавал в штаб дезинформацию?!
— Деза… — словно подслушал его мысли Кучмин.
— Я тоже так думаю, командир, — отозвался и Татарчук. — Они нас, как щенков, к проруби ведут. Что делать будем?
— Связаться со штабом и передать им… — начал было Кучмин.
— Что мы снабжали их сначала дезинформацией, а теперь начнем снабжать своими домыслами? Так? Кто может поручиться, что наши сведения не соответствуют действительности?
— Маркелов задержал взгляд на Кучмине. — Ты? Или ты? — обернулся к Татарчуку.
— Так что же тогда делать? — растерянно спросил Татарчук.
— То же, что и до этого, — идти по маршруту. Потому как, если мы сейчас повернем обратно для проверки разведданных, наши, с позволения сказать, “телохранители” на этот раз нас не упустят. Пусть они продолжают считать, что все идет по их плану. Но — до поры до времени…
Да, теперь стали понятными и “нерешительность” эсэсовцев, которые после того, как оттеснили разведгруппу на нужное для них направление, убрались восвояси, уступив место, судя по всему, опытным контрразведчикам вермахта; и усиленные заслоны, которые и в самом деле были непроходимы, поскольку для разведгруппы был определен совсем другой маршрут, и, наконец, удивительное затишье все эти дни в тылу гитлеровцев.
Нет, нужно во что бы то ни стало проверить разведданные! Хотя бы выборочно, если немцы не дадут до конца довести задуманное.
— Подходят, командир, — доложил Ласкин, который в бинокль наблюдал за рощей. — Здорово маскируются, гады!
— Пусть поупражняются. — Маркелов развернул карту. — Подойдите сюда! Смотрите и запоминайте…
“Маркелов Алексей Константинович, 1924 года рождения, русский, комсомолец, воинское звание младший лейтенант…” Подполковник Бережной оторвался от бумаг и с неожиданным интересом посмотрел на стройного юношу, который “ел” глазами начальство. “Птенец… — Подполковник вздохнул, вспомнив свою молодость. — Ускоренный выпуск… А смотрится неплохо”, — и, окинув с ног до головы ладную фигуру Маркелова, спросил: