Жестокая сказка
Шрифт:
Тимур осторожно прикрыл дверь, убрал в сторону сапог, которым Риго отгонял непрошеных гостей и прислонился спиной к дверному косяку. Тот, кто был перед ним сейчас, ни капли не походил на неугомонного зубоскала с которым он расстался меньше седмицы назад. По ушам непривычно резануло слово «жрачка», прежний Риго ни за что не сказал бы так. Он бы сказал: «перекусить», «поесть», может быть «закинуться», но никак не «жрачка». На друга было больно смотреть: потухший, потерянный взгляд и выражение обречённости на изуродованном лице. Стало понятно, почему помощник коменданта не хотел разговаривать. Ранение надломило молодого человека, жутко стесняющегося заработанного уродства. Пока ещё надломило, но если он продолжит в том же духе, то до социального дна останется недолго. Тимур сунул руку во внутренний карман кителя и нащупал пробирки, стоимость которых, в десятки раз, превышала выданное в комендатуре денежное довольствие.
Тимур провёл пальцами по пробкам и вспомнил, как Ланирра требовала от Керра уничтожить лабораторию, спалить толчёную чешую и приготовленную хельратами настойку из её крови. После недолгих раздумий, друг согласился с требованиями красночешуйчатой драконы, но попросил оставить по несколько склянок для своих друзей. Лани долго смотрела на Тимура, пристально приглядывалась к воительницам и освобождённой из плена эльфийке, ловила запах орчанок, разбавленный уксусной струёй духа сапог рыжего норманна и разрешила выдать каждому по одной пробирке. Тимуру, видимо за заступничество и красивые глаза, она позволила взять четыре…
— Не бойся, она не упадёт, — хриплый голос прервал череду воспоминаний.
— Кто?
— Кто-кто, стена! Иди к столу, нечего её подпирать, — Риго навёл незамысловатую уборку на плоскости о четырёх ножках, смахнув с неё пустые бутылки и водрузив пару полных. — Бери кружку.
— Может, не будем…
— Бери кружку!!! — Тимур решил не спорить с вошедшим в раж другом и покорно взял наполненную янтарным напитком ёмкость. Риго, совсем как Ланирра, не моргая и не отрываясь, смотрел на вино и думал о чём-то своём, жгуты шрамов на его лице неприятно дёргались в такт подрагиванию правой щеки. Взгляд молодого человека постепенно терял осмысленность и проваливался в никуда. — За тех, кого приютила Хель, пусть их посмертие будет светлым, — глухо произнёс Риго, вырвавшись из омута мыслей и, одним глотком осушив вино.
Пригубив самую малость, Тимур отставил кружку в сторону. Вино не шло в горло. Тарг, во что Риго себя превращает, опрокинувший в себя, одним махом, не менее половины бутылки вина, он быстро хмелел.
— Риго, что с тобой произошло? — растерянно спросил Тимур.
— Что со мной произошло? Что со мной произошло? — взгляд друга полыхнул бешенством. — Меня списали на землю! Я больше никому не нужен, — Риго сорвал с себя сорочку. — Смотри, что ты отворачиваешься?! — Крикнул он, когда Тимур закрыл глаза и отвернулся: вся правая половина тела стоящего напротив него парня была в жутких шрамах от ожогов. — Это называется «восковое пламя», из-за того, что попавший под магический удар горит и плавится как воск. Они горели, как мотыльки на огне, я до сих пор слышу крики сгорающих заживо людей и визг грифонов. Разведка прохлопала ушами, Тим. Прохлопала, — Риго хлюпнул носом, о полированную поверхность стола разбилась злая слеза. — Накопители имперского «пробойника» охраняли подразделения боевых магов, а не гвардия, как нам говорили. Не будь у нас туб с фугасами, там бы мы все и остались. Командир и четверть крыла сгорели в первый момент, командование на себя взял алерт-дерт Нойс. Мы завалили охрану фугасами и сбросили десант. Сколько отличных парней осталось там. Тим, нам говорили, что имперцы трусы: неправда это, Тим, неправда! Они дрались как львы и сулы. В одних подштанниках кидались на мечи. Когда я прорубился к накопителям, от крыла осталась, дай Близнецы, половина.
— Я знаю.
— Что ты знаешь? Отбомбились и ушли в портал.
— Арсенал взорвал Нимир. Нам пришлось брать склады штурмом, — но Риго не слушал его:
— Я получил заклинанием на взлёте, — тихо сказал он и отошёл к окну, здоровой рукой отдёрнул тяжёлую портьеру. Комнату залил поток ослепляющего света. На фоне окна и весёлого яркого солнца за стеклом, поливающего мир своими лучами, ссутулившаяся фигура человека смотрелась чёрным инородным телом, разрушающим гармонию мира. — Черныш донёс меня до промежуточного лагеря, сам, никто подумать не мог, что грифон будет тащить всадника в лапах, а всадник мёртвой хваткой цепляться за мешок с кристаллом-накопителем. Лучше бы я сдох, чем остался таким. «Живчики» вытащили меня с суда Хель, подлатали и отправили в Ортен с «белым билетом» вдогонку. Чтобы избавиться от шрамов требуется двадцать тысяч золотых звондов, армия не имеет лишних средств, войскам не нужны калеки. — Отвернувшись от окна, Риго открыл вторую бутылку вина и наполнил свою кружку до краёв. Тимур молчал, понимая, что другу необходимо выговориться, поделиться с кем-то своим горем. Само по себе страшно, когда человек, начавший ощущать себя частью чего-то целого, нашедший место в жизни, оказывается вдруг на обочине и без достаточных средств к существованию. Тех денег, что были выданы казначеем комендатуры, хватит на полгода, при тотальной экономии — на год. При этом значительные средства, придётся тратить на покупку одежды и болеутоляющих снадобий. Постоянно держать себя в трансе не сможет ни один человек. Риго отправили на пенсию. «Белый билет» — списание на землю по состоянию здоровья, он же увольнение с действительной службы. Пятнадцать золотых звондов: максимальный месячный пенсион для ветерана, вышедшего в отставку в звании рой-дерта. Нет, армия не забыла про своего бывшего офицера, получившего направление на курсы боевых магов. Возможно, в будущем, государству понадобятся услуги обожжённого калеки, но сейчас он — военный пенсионер с мизерными надеждами на возможность стать полноценным магом и далёкой перспективой вернуть себе здоровье. От такого ломаются и более крепкие люди, не говоря уже о вчерашнем мальчишке.
Выговорившись, Риго встал у открытого окна и, с грустью, посмотрел на улицу. Праздник жизни теперь не для него, из всех радостей осталось вино. Глядя на кружку, он не заметил, как к нему подошёл Тимур. Несильный удар в голову отправил захмелевшего пенсионера в забытье.
— Приступим, — пробормотал ударивший, содрав с жертвы штаны и достав из кармана пробирку с кровью драконы. — Ты уж извини, но на разговоры нет ни сил, ни желания. Первым делом втирания…
Через несколько минут с втираниями было закончено, Тимур достал вторую склянку и, по капле, влил половину её содержимого в рот «больного», вторую половину щедро размазал по лицу и шее друга.
— «Худой», что ж ты врал, что легче пёрышка? — крякнул «доктор» от натуги, подхватив безвольного пациента на руки. — Пошли в постельку. Сон, чтобы ты знал: лучшее лекарство! — продолжил он, переведя обморок несложным заклинанием в здоровый сон.
Дорога к спальному месту изобиловала множеством препятствий в виде огрызков каких-то фруктов и пустых винных бутылок. Возле самой кровати «носильщик» чуть было не навернулся вместе с грузом на пол, спасло только то, что помятое ложе с несвежим бельём было рядом и, похрапывающий, объект заботы упал на кровать. «Объект» зевнул, потянулся всем телом и повернулся на правый бок, молодецкий храп заставил дрожать стены заведения.
«Доктор» несколько минут постоял рядом с кроватью, наблюдая, как с правого бока пациента отваливаются целые шматы сухой кожи. Настойка из крови дракона делала своё дело. Тимур почувствовал лёгкое покалывание в подушечках пальцев и ладонях. Навтирался — кожа на его кистях шелушилась и становилась мягкой и розовой, как у младенца. Нехорошо, следующий раз следует быть осторожным, иначе… С кровью драконов следовало быть предельно аккуратным, в малых количествах она способствовала заживлению тяжелых ран и врачевала самые немыслимые недуги, но, как всякое лекарство, имела обратную сторону. Стоило перебрать с дозой и из чудодейственного лекарства получался не менее чудодейственный яд. Больше двух-трёх раз прикладываться к этому «источнику» было нельзя. Каждый приём оставлял свой след, выражавшийся в накапливании этого самого яда. В какой-то момент наступало пресыщение и, человек умирал. За всё нужно было платить. Тимур потёр ладони и порадовался что вторичное воздействие невелико. Не хотелось бы устроить свидание с Хель в самом начале жизненного пути. Стоит прислушаться к советам и инструкциям Ланирры. Дракона была предельно серьёзна, описывая применение крови, и всё время косилась на Фриду. Крылатая донорша никак не могла взять в толк, почему вампирша не умерла? От того количества крови, которое досталась девушке, могла «щелкнуть хоботами» пара-тройка взрослых барлов…
— Надо сходить за продуктами, — воспоминания о безумном голоде, скрутившем внутренности бывшего узника в тугой комок после приёма чудодейственной настойки, подсказали, что проснувшийся «пенсионер» захочет есть не меньше, чем голодный сул. Тимур накрыл храпуна простынёй и вышел в коридор. — Вызови горничную, — приказал он вахтенному.
— Одну минуту, — тот посмотрел на младшего офицера и, через переговорник, вызвал горничную.
На вызов явились две девушки.
— Навести порядок. Мусор выкинуть. Полы помыть. Офицера не трогать, он будет спать ещё около трёх часов. Ничему не удивляться, рой-дерт обработан магической мазью от ожогов, отшелушивающаяся старая кожа — это нормально. Подготовьте сменный комплект постельного белья и проветрите помещения. Китель погладить. К моему возвращению комната должна блестеть, как полированное яйцо. Всё понятно? — рублеными фразами, выдал Тимур короткий инструктаж. Девушки синхронно кивнули. — Действуйте! — с последним напутствием на стол легли две золотые монеты достоинством по три звонда. Да, много, но теперь можно быть уверенным, что горничные отработают задание со всем рвением и даже сверх того.
Марика сидела на скамье, расположенной в дальнем конце школьного парка и, под мерный шум фонтанов, перелистывала страницы учебника. «Магия жизни. Основные направления» — красивыми вензелями было выписано на обложке. Страницы тихо шелестели под тонкими пальчиками девушки и мягко ложились друг на друга, редкие капли воды, приносимые ветром от фонтанов, падали на бумагу и, словно слёзы, оставляли на ней расплывчатые отпечатки. Одинокая светловолосая волшебница не плакала. Прошли те дни, когда она до хруста в костях рук сжимала мокрую от слёз подушку.