Жестокая жара
Шрифт:
Рук повернулся к стоявшим рядом Тарреллу и Каньеро.
— Однако нельзя исключать вероятность того, что он убил неизвестную женщину, верно?
— Вероятность? — повторил Таррелл. — Вероятность-то есть…
Он смолк, и по лицу его было понятно, что он в это не верит. После операции в Бэйсайде опрошенные соседи сообщили, что обнаженный человек, пойманный в подвале, не был владельцем дома на Океания-стрит; это оказался бездомный, самовольно захвативший пустое жилище. Немало таких бродяг появилось в милых зеленых пригородах по всему Лонг-Айленду после того, как владельцы оказались не в силах платить непомерные проценты по ипотеке. Раздраженные соседи неоднократно жаловались в
— Ну, хорошо, — сказал Рук, всегда старавшийся мыслить позитивно. — Чемодан-то остается! Он нес чемодан, который связывает его с убийством матери Хит. Если он и не убийца, то он может знать убийцу.
— Она это выяснит, — ответил Каньеро. — Полюбуйся. В этом она мастер.
— Почему вы прятались от нас в подвале? — спросила Хит. Ответа не последовало. — Вы знали, что пришла полиция. Зачем вам понадобилось прятаться?
Мужчина оторвал взгляд от зеркала и улыбнулся.
— Мне не нужно прятаться. Я могу выйти отсюда хоть сейчас, если захочу, — Скотт вытянул перед собой руки, развел их в стороны так, что наручники врезались в кожу, затем снова положил на колени. — Этими железками меня не удержишь.
Перед Никки стояла трудная задача: вытянуть внятные ответы из психически ненормального человека, скорее всего, шизофреника. Но в данный момент Уильям Уэйд Скотт был ее единственной надеждой. Он не годился в подозреваемые, но мог оказаться нужным свидетелем. По-прежнему с бесстрастным видом она мысленно передвинула шахматную фигуру — пешку.
— Что скажете насчет сигарет, которые вы украли позавчера вечером?
— Все это чушь собачья, потому что меня уже забирают. Вы должны это знать.
— Видимо, я знаю меньше вас. «Забирают»?
— На мое судно, — объяснил он. — Я получил специальное сообщение.
— Разумеется. Поздравляю, Уильям.
Согласие удивило его, и он, прищурившись, пристально посмотрел на нее.
— Поэтому вам и понадобился чемодан? Для путешествия?
— Нет, для туфель! Я нашел его и подумал, что там внутри еще туфли. — Он наклонился вперед и подмигнул. — Они так обрадуются, когда я привезу им туфли.
Хит в свою очередь наклонилась вперед.
— Так в чемодане все-таки были туфли? Вы их видели?
— Я… видел. — Он заволновался, но пока не отключился от реальности. — Но они были… они были еще на ней.
— На ком?
— На ней! — воскликнул он, затем замолчал и потер ладонями глаза. — Я не смог снять их с нее. — Он заволновался еще сильнее. — И ее я тоже не мог себе оставить.
— Вы ее убили?
— Нет. Я ее нашел.
— Где?
— В чемодане, я же сказал, вы что, не слышали?
— Где вы нашли чемодан?
— На заднем дворе дома престарелых, что за углом. — Он успокоился и затем, театрально подмигнув, поведал Никки свой большой секрет: — Они выбрасывают много туфель.
Хит сделала жест в сторону зеркала, но Таррелл и Каньеро уже вышли в коридор — они собирались обратно в Бэйсайд, в дом престарелых.
— Итак, вы увидели ее в чемодане. Почему вы не отнесли ее туда, где нашли?
— В дом престарелых? Зачем? Она же была мертвая, — сказал он таким тоном, как будто констатировал совершенно очевидный факт. — Но я не знал, что с ней делать. Мертвое тело — это, знаете… оно осложняет мой план. — Никки решила не давить и дать ему выговориться. Он еще немного поерзал на месте и добавил: — Я возил ее с собой всю ночь. Потом увидел это. Фургон для перевозки продуктов. Лучше не придумаешь. Внутри было очень холодно. Там даже имелся пандус.
— Ты уверена, что не хочешь ложиться? — спросил Рук, когда они с Никки вернулись к нему в квартиру. — Почти два часа ночи. Нужно отложить дела до завтра, ничего страшного не случится.
— Я не могу спать, слишком много всего произошло… И потом, ты обещал мне «убийственную кайпиринью», так что ловлю тебя на слове, мистер Писатель.
— Сейчас ты ее получишь. Не зря международный торговец оружием держал меня на мушке — новый рецепт того стоит. — Он открыл холодильник в поисках свежих лаймов. Никки уселась на высокий табурет у кухонной стойки и приготовилась наблюдать за таинством.
Несмотря на долгий день, раздражение оказалось сильнее усталости. Тараканы позвонили ей из будки охранника в доме престарелых в Бэйсайде. Новости были как хорошие, так и плохие. Поскольку уже наступила ночь, им удалось поговорить с ночным дежурным — тем самым, что сидел в будке вчера, когда Уильям Уэйд Скотт якобы нашел чемодан. Однако, к несчастью, около мусорных баков не оказалось камер видеонаблюдения, то есть у них не было ни видео с нашедшим чемодан бездомным, ни — что еще хуже — изображения того, кто этот чемодан там оставил. Охранник узнал Скотта; он видел, как тот вывозил чемодан, и подтвердил, что это произошло примерно за два часа до того, как бездомный попал в объектив камеры у ювелирного магазина. Он сказал также, что видел, как Скотт подходил к зданию с пустыми руками; это подтверждало его историю. Всякая надежда угасла, когда охранник не узнал убитую женщину. Тараканы позвонили в группу сбора улик с просьбой осмотреть помойку — шансов на существенную находку было мало, но это следовало сделать. Затем они отправились по домам, пообещав, что вернутся на рассвете, чтобы расспросить сотрудников и пациентов о чемодане и неизвестной женщине; возможно, какой-нибудь старик, страдающий бессонницей, именно в ту ночь смотрел в окно.
— А что будет с нашей разборчивой Золушкой, которая так и не смогла найти свой башмачок? — спросил Рук, когда они чокнулись.
— Очень остроумно, Рук. — Она отпила глоток. — Но я тебя прощаю, потому что эта «кайпиринья» просто божественна. Отвечаю на твой вопрос: в соответствии со статьей девять закона штата Нью-Йорк о психическом здоровье, я отправила его на принудительный осмотр к психиатру. Это позволяет мне продержать его взаперти еще несколько дней, к тому же ему место в Бельвью. [22] Хотя я от него многого не жду. Боюсь, что это не очередное звено, а разрыв в нашей цепи.
22
Бельвью— старейшая государственная больница в США; в одном из ее корпусов расположен приют для бездомных.
— Послушай, никогда не угадаешь…
— Не надо мне указывать. Я знаю.
Сообразив, что спорить бесполезно, Рук сделал вид, что занят коктейлем. Через несколько минут он заговорил:
— Послушай, я вот что скажу. Возможно, мы и угодили в тупик, но только на одном фронте.
— Опять ты за свое. Хочешь вернуться в девяносто девятый?
— Нет. Еще дальше. Я хочу покопаться в жизни твоей матери.
— Забудь об этом, Рук.
— Картер Деймон сказал, что твоя мама была учительницей музыки?