Жестокие игры мажора
Шрифт:
Господи, какой позор. Надеюсь, мне не придется поднимать тему, чья это рубашка и как она на мне оказалась.
Скорей бы закончились пары. Уже не могу дождаться, когда я доберусь до общаги, где, наконец, смогу избавиться от мажорской рубашки и принять душ, чтобы смыть со своей кожи его запах. И стереть к черту память моего тела, к которому он снова прикасался. И снова против моей воли. Будто это его Богом данное право.
Кажется, я до сих пор ощущаю его пальцы в моих волосах.
Какое-то странное чувство охватывает меня, и я рада, что Клавдия Владимировна завершает
Я использую этот момент, чтобы выбраться из своей головы и, покидав учебные принадлежности и тетради в рюкзак, поднимаюсь из-за парты.
Я почти выхожу из аудитории, когда мне в спину прилетает:
— Самойлова, задержитесь, пожалуйста.
— Иди, я догоню, — выдыхаю устало и машу Ире, после чего разворачиваюсь и плетусь к преподавательнице.
— Что-то случилось? — натягиваю улыбку, сжимая ремешки рюкзака в кулаках.
— Дело в вашем внешнем виде, — строго начинает она, оценивая скептическим взглядом мою импровизацию из мужской рубашки. — Обычно студентов не допускают в неподобающем виде на пары, но я сделала вам скидку, так как вы просто-напросто могли еще не успеть ознакомиться с правилами вуза. Но кто-то донес информацию выше и тут я бессильна.
— Я могу объяснить…
— Не здесь, — преподавательница останавливает меня, покачивая головой. — Приберегите ваш рассказ для ректора. Кстати, вас попросили явиться в его кабинет.
Я открываю рот, но, не найдя что ответить, закрываю его.
К ректору. В кабинет. Класс!
— Удачи вам, Самойлова, — желает искренне Клавдия Владимировна и, кивнув мне, берет кучу папок со стола и первая выходит из аудитории.
Я следую ее примеру и отправляюсь на поиски кабинета ректора.
Я слоняюсь по этажам, пока не нахожу секретаря, который любезно указывает мне на дверь, где написаны ФИО ректора:
«Байрамова Марианна Арслановна».
Сглотнув ком, застрявший в горле от волнения, я потираю вспотевшие ладони о бедра и стучусь в дверь.
— Войдите, — раздается приглушенный женский голос и, вдохнув полной грудью, я нажимаю на ручку и неуверенно переступаю порог кабинета.
Осторожно закрываю за собой дверь и, переминаясь с ноги на ногу, осматриваю просторное помещение в светлых тонах, не зная, как себя повести.
Особенно когда упираюсь взглядом в самого ректора.
Во главе большого деревянного стола сидит красивая статная женщина. Она что-то печатает в телефоне и не сразу обращает на меня внимание, поэтому я, пользуясь случаем, разглядываю ее идеальную загорелую кожу, на которой золотые украшения выглядят особенно ярко, темные густые волосы, собранные в низкий хвост, и раскосые глаза с ровными черными стрелками, что еще больше подчеркивают ее восточную внешность.
— Здравствуйте, Алиса, — неожиданно звучит ее высокий голос, и в моей груди все переворачивается. — Проходите. Присаживайтесь.
Она все еще увлечена телефоном.
Я принимаю приглашение и, пройдя вглубь кабинета, присаживаюсь на стул сбоку от стола ректора.
Закончив клацать наманикюренными пальцами по экрану, женщина убирает телефон и,
— Ну что ж, Самойлова Алиса Евгеньевна. Вы поступили на бюджет с самым высоким проходным баллом, покорили нашего преподавателя по физике глубокими познаниями предмета, а что в итоге? — произносит она с каким-то презрением и откидывается на спинку кресла, принимаясь монотонно стучать ногтями по столу. — Я могла бы подождать с этим разговором и еще понаблюдать за вами. Но вы, юная леди, наводите много шума.
— Простите…
Марианна Арслановна жестом перебивает меня.
— Я хочу напомнить, в каком заведении вам выпал шанс учиться. Может, вы еще не до конца осознаете это, Алиса, но вы поступили в лучший университет страны. Уровень, чувствуете? Ему нужно соответствовать, если вы хотите продолжать учебу в этих стенах. И уж точно здесь не место для разврата, юная леди. Это место для элиты и образованных людей. И помимо учебы, вы должны соответствовать здешним правилам. Но один ваш внешний вид отвратительно вызывающий. Это не вечеринка. А высшее учебное заведение! — чеканит хладнокровно ректор, а мои уши буквально вспыхивают от чувства неловкости. — Что касается оральных ласк в столовой и времяпрепровождения в женском туалете со студентом мужского пола – я буду вынуждена доложить об этом вашей опекунше. Я не буду терпеть подобное поведение. Я ожидаю от студентов с таким уровнем знаний прилежной учебы, а не грязи. Зарубите это себе на носу.
У меня перехватывает дыхание, но я все равно стараюсь, чтобы мои слова звучали уверенно:
— Позвольте я объясню…
— Слова здесь излишни. Мне достаточно того, что я видела. Надеюсь, вы осознаете свои ошибки и исправите их в кратчайшие сроки.
Это несправедливо!
Все не так!
Волна обиды и раздражения накрывает меня прежде, чем я успеваю взять это под контроль.
— Если вы все видели, значит, вы должны были видеть и то, что это происходило против моей воли!
— Не смей со мной спорить, — ледяным тоном бросает женщина. — Все что ты должна была ответить: «Да, я поняла!» А теперь выйди из моего кабинета. И подумай над своим поведением.
Жар стыда беспощадно дерет горло и практически блокирует поступление кислорода в легкие.
Я с трудом дышу.
С каждой секундой все сильнее и сильнее утопая в беспомощной ярости.
Но все-таки я заставляю себя выдавить эти чертовы слова:
— Извините. Я поняла вас. Такого больше не повторится.
После этого я разворачиваюсь и спешу к двери, но меня догоняет строгий голос ректора:
— Имей в виду. Ты у меня на карандаше, милочка. Еще раз увижу тебя с Багировым, вылетишь отсюда как пробка из-под шампанского.
Глава 7
Остаток учебной недели я избегаю Багирова и всех к нему причастных. Меня даже начинают посещают мысли о переводе, но пока я не готова отказаться от своей мечты. Я все еще надеюсь, что через пару недель обо мне просто-напросто забудут, а все мои проблемы разрешатся сами собой.