Жестокие святые
Шрифт:
— Подвинься, – напряженно приказываю я, а затем сажусь рядом с ней.
Карсон садится за руль и, заводя двигатель, говорит:
— Это в пятнадцати минутах езды. В потайном отделении под вашим сиденьем есть еще патроны и оружие.
Я наклоняюсь вперед и прижимаюсь к бархату у своих ног, который мгновенно распахивается.
— Нашел.
Он отъезжает от замка и направляется к выходу. Когда мы приближаемся к караульному помещению, ворота начинают открываться, и я снова проверяю обойму своего пистолета.
Елена
После того, как мы благополучно отъехали от Академии Святого Монарха, Карсон звонит.
— Они у меня. – Мгновение спустя он говорит. – Люциан и женщина, Елена Лукас. – Он слушает, затем передает трубку через плечо, чтобы я взял.
Приложив устройство к уху, я говорю:
— Да.
— Елена Лукас? – спрашивает Алексей. – Зачем?
— Безопасность, – отвечаю я, чтобы Елена не поняла, о чем мы говорим.
— В этом есть смысл. Мы с Дмитрием уже в пути. Мы встретимся с тобой на конспиративной квартире.
Зная, что я обязан Алексею своей жизнью, я говорю:
— Спасибо.
— Конечно. – Он издает смешок. – Кстати, гонорар вырос.
Его слова вызывают у меня смешок, но на моих губах он кажется чужим.
— Я ожидал именно этого.– Мрачный покров печали затягивается вокруг меня, затем я спрашиваю. – Мой отец...? – Я не могу выдавить из себя слово "тело".
— В сохранности.
— Спасибо.
Papa… Dio, Papa…5
Я закрываю глаза, когда меня пронзает невыносимое горе.
— Мы выясним, кто за этим стоит, и убьем их, – уверяет меня Алексей.
— Я не успокоюсь, пока они не умрут, – рычу я.
— Я тоже, – мрачно бормочет Алексей. – Я считал твоего отца своим другом.
Слышать это от Алексея чертовски много значит. Он лучший из ассасинов, которых видел этот мир, и знание того, что он на моей стороне, дает мне некоторое утешение.
Мы заканчиваем разговор, и я бросаю устройство на пассажирское сиденье, затем говорю:
— Спасибо, что пришел, Карсон.
— Не благодари меня пока. За нами хвост, – бормочет он.
— Только одна машина? – спрашиваю я, оглядываясь через плечо на седан, в котором сидят четверо мужчин.
— Да.
— Останови машину, – приказываю я.
Карсон нажимает на тормоза, и это заставляет нас резко остановиться. Я распахиваю дверь и, выходя, достаю из-за спины Baretta. Подняв руки, я открываю огонь по ублюдкам, которые осмелились преследовать меня.
Люди на тротуарах разбегаются в поисках укрытия, в то время как машины сворачивают, чтобы убраться
— Вы пришли за мной? – кричу я, выпуская одну пулю за другой. – Вы, блять, убили моего отца и посмели прийти за мной?
Этим ублюдкам следовало бы вложить деньги в бронестекла, потому что я убиваю водителя и пассажира спереди, даже не вспотев.
Двое других на заднем сиденье открывают свои двери и, укрывшись за металлом, открывают ответный огонь.
Пуля пробивает пиджак на моей левой руке, затем Карсон открывает огонь из пистолета-пулемета, и седан обстреливается пулями, убивая двух последних мужчин.
— Fottuta feccia6, – бормочу я, подходя ближе и обыскивая тело с пассажирской стороны. Карсон помогает, и, найдя кошельки и телефоны убитых, мы трусцой возвращаемся к внедорожнику.
Как только Карсон увозит нас с места преступления, я начинаю рыться в их кошельках и телефонах в поисках любой информации, которая может помочь нам выяснить, кто за этим стоит.
— Мы должны ожидать большего. Разведчики только сообщали, где мы находимся, – советует Карсон.
— Я готов, – бормочу я, открывая первый телефон и проверяя историю звонков. Я нажимаю набрать последний номер, и затем мужчина отвечает.
— Сообщи мне последние новости.
— Тебе следовало послать больше четырех человек, – выдавливаю я из себя слова.
На мгновение воцаряется тишина, затем этот ублюдок спрашивает:
— С кем я разговариваю?
— Попробуй, блять, угадать, ублюдок.
Линия обрывается, и это заставляет меня выругаться:
— Гребаный кусок дерьма. – Я встречаюсь взглядом с Карсоном в зеркале заднего вида. – У него был греческий акцент. Какой гребаный грек вторгся на мою территорию?
— Тот, который скоро умрет, – бормочет Карсон. – Мы позволим ему объявить нам войну, а затем положим ей конец.
Я бросаю взгляд на Елену, которая была на удивление тихой, и тогда я понимаю почему. Она прижалась к двери, ее руки крепко обхватили талию, а волосы свисают между нами, как занавес.
Заметив, как сильно она дрожит, я протягиваю руку и убираю волосы с ее лица. Она мгновенно вздрагивает, короткие порывы воздуха, вылетающие из ее приоткрытых губ, ускоряются еще больше.
Выражение ужаса в ее глазах заставляет меня понять, что у нее приступ паники прямо рядом со мной, а я даже не знал.
Блять.
Я придвигаюсь к ней ближе и, взяв за подбородок, поворачиваю ее лицо к себе.
— Дыши глубже, птичка, – бормочу я, чтобы не напугать ее еще больше. Она начинает задыхаться, и это заставляет меня поднести другую руку к ее щеке. – Шшш... ты в безопасности, – говорю я единственное, что, как мне кажется, она хочет услышать прямо сейчас.