Жестокий мир мужчин

Полякова Татьяна Викторовна

Татьяна Петровна тяжело вздохнула, опять поставила на плиту чайник, который к этому времени уже остыл, и сказала, точно извиняясь:

– Он ведь в аварию попал. Вроде бы не виноват, а все равно наказали. Два года дали. Только из армии пришел, устроился на работу, года не прошло – и вдруг такое. Уж как я переживала, были бы деньги, так, может, осудили бы условно, только откуда они у меня? Я Диму одна воспитывала, с мужем развелись, когда сыну три годика было, а муж-то мой уехал куда-то на Север, да и сгинул там, больше никогда не виделись, ну и помощи от него тоже никакой. Вот так вот…

– А когда Дима освободился, сюда не вернулся?

– Нет. В письме

написал, что к другу поедет, что уж у него за друг был, не скажу, но уехал и вроде бы хорошо устроился. Ко мне приезжал нечасто, но и не забывал. Путь-то неблизкий, а у него работа… За месяц до смерти карточку мне прислал. – Она поднялась, прошла в комнату и вернулась с фотографией в черной рамке. Молодой мужчина с длинными светлыми волосами и открытым лицом весело улыбался мне.

– Симпатичный, – сказала я.

– Да… у нас соседка, его ровесница, еще со школы его любила, такая хорошая девушка. Я все надеялась, а вот как вышло…

– Сколько ему было лет?

– Двадцать семь. – Женщина вытерла глаза, а я смотрела на фотографию со странным чувством, лицо казалось мне смутно знакомым. Заметив, что фотография меня заинтересовала, Татьяна Петровна робко проронила: – У меня еще фотографии есть. Из армии две карточки и детские, много…

– Можно посмотреть? – попросила я.

– Конечно. Пойдемте в комнату, там удобнее будет.

Мы прошли в комнату с двумя окнами: железная кровать в углу, шифоньер, старый сервант, у окна стол с двумя стульями, кресло, на подоконниках горшки с геранью. Японский телевизор на тумбочке выглядел на общем фоне немного странно.

– Димин подарок, – пояснила женщина, кивнув на телевизор. – Я ведь редко выхожу, до магазина и обратно, одна радость – телевизор посмотреть.

Она извлекла из серванта толстый альбом, и мы устроились на диване.

– Это свадебная фотография, – сказала Татьяна Петровна, открыв альбом. – Вот такой я была…

– Красивая, – заметила я.

– Молодые все красивые, а годы да болезнь никого не красят… Это муж мой, Димин отец.

Мужчине на фотографии было лет тридцать, почти лысый, светлый венчик волос над ушами, тонкие губы, отрешенный взгляд. Впечатление неприятное, и вновь мне показалось, что лицо смутно знакомо. «Это уж вовсе глупость, – одернула я себя. – С отцом Димы, который тридцать лет назад уехал на Север, я встречаться точно не могла. И все же…»

– А это Дима, – перевернув страницу, пояснила женщина. – Ему здесь полгодика.

Фотографий было много: детский сад, школа, пионерский лагерь. Все как обычно, однако чем больше я вглядывалась в детское лицо, тем больше убеждалась в том, что где-то уже видела этого парня.

– А эту из армии прислал, – тот же озорной взгляд, лихо сдвинутая фуражка, я перевернула страницу и едва не вскрикнула от неожиданности. Точно такая же фотография хранилась у меня дома: пятеро ребят в обнимку, в центре Сашка, слева Дима, а справа высокий черноволосый парень, по-моему, его звали Сережа, он жил в Питере и дважды приезжал к нам, еще когда была жива мама.

– А где Дима служил? – спросила я.

– В Усть-Каменогорске. Далеко очень. Я к нему так ни разу и не съездила.

Сомнений больше не было: конечно, один из погибших охранников – Сашкин армейский друг. Странно, что я об этом раньше не вспомнила, Димка Егоров и Сережка Аксенов, Сашка часто их вспоминал…

Я сидела в замешательстве, силясь осмыслить новость. Ну и что? Какое отношение к убийству может иметь мой брат и как все это связано с арестом Ильи?.. Но как-то связано, я теперь не сомневалась в этом.

Альбом мы

просмотрели до конца, выпили еще чаю, и я засобиралась домой.

– А чего вы про Диму расспрашивали? – все-таки спросила Татьяна Петровна.

– Пишу статью о нераскрытых убийствах, – ответила я, хотя лгать было совестно. Предполагаемая статья ее не заинтересовала.

– Да? А я думала, может, вы по поводу той фирмы, что квартиру Димину продала…

– У вас с ними какие-то проблемы были?

– Нет. Хоть сосед и говорил, что обманули, но, я думаю, они со мной по справедливости поступили. Деньги мне сюда перевели… Кто бы стал бегать да хлопотать, а то, что себе что-то оставили, так это понятно, как же иначе? С Диминой работы мне тоже деньги присылают. Страховку.

– Что? – не поняла я.

– Страховку, – охотно пояснила она. – Так в квитанциях написано.

Странная страховка меня заинтересовала.

– А вы их храните? Квитанции эти? – спросила я.

– Конечно. Хотите, покажу?

Татьяна Петровна выдвинула ящик тумбочки и принялась рыться в бумагах.

– Вот они, все здесь.

Я взяла из ее рук квитанции переводов. В месте для письменных сообщений стояло только одно слово «страховка». Переводы поступали из моего родного города, с разных почтовых отделений и крайне нерегулярно. Иногда раз в два месяца, иногда раз в полгода. Суммы тоже были разные.

– Что-нибудь не так? – испугалась женщина.

– Нет, все правильно, – успокоила я ее и вернула квитанции. Потом поднялась. – Спасибо вам большое, Татьяна Петровна, мне пора.

– Да за что? А может, еще посидите? Пообедаем вместе? У меня щи из свежей капусты.

– Спасибо огромное, но мне действительно пора. Движение на дорогах большое, а добираться мне далеко.

Она пошла меня проводить, собачонка выскочила из калитки с громким лаем, я села в машину, помахала рукой и развернулась. Женщина стояла возле палисадника и смотрела мне вслед.

Выехав из города, я прибавила скорость, то и дело поглядывая на часы. Если бы я не была такой забывчивой, четыреста километров преодолевать бы не пришлось. Только мне и в голову не могло прийти, что фотография погибшего охранника давно хранится в моем семейном альбоме. Я пытаюсь что-то выяснить, а запутываюсь еще больше.

Итак, Дмитрий Егоров, служивший шофером и охранником у Терина по кличке Большой – давний Сашкин друг. Вопрос: встречались ли они после армии? Сережа, как я помнила, к нам приезжал, а вот Димка нет. Меньше чем через год после службы он оказался в тюрьме, два года они с Сашкой видеться не могли… А потом? Татьяна Петровна говорит, что в наш город он приехал к другу. К кому, к Сашке? Почему бы и нет? По крайней мере, это логично. Каким образом он попал к Терину? Познакомился с ним, находясь в тюрьме? И почему стал работать у него, а не пошел к Сашке, раз он был тем самым другом, к которому Дима приехал? Могли они жить в одном городе и ни разу не встретиться?.. А моя машина? Сашка утверждал, что ту ночь провел в клубе. Мог он взять мою машину? Мог, конечно, только зачем она ему?.. Кто-то открыл дверь автоматчику или автоматчикам, нет, стрелявший, как считает Севка, судя по всему, был один, все погибли от пуль, выпущенных из одного автомата. Некто вошел неожиданно для собравшихся и стал стрелять. Он знал о встрече и смог войти… Господи, неужели Сашка? Не может быть… Зачем? Мой брат расстреливает из автомата шесть человек, в том числе армейского дружка, который предположительно сообщил ему о встрече бандитов и даже открыл дверь? И был тяжело ранен, после чего скончался в больнице. Случайно ранен?