Жестокий поцелуй
Шрифт:
— Ты все еще хочешь выпить? — Спрашивает Найл у моих губ, в то время как его пальцы скользят вниз по моей шее. — Или просто сразу вернемся в отель.
— В отель, пожалуйста, — шепчу я в ответ, выгибаясь навстречу этой густой твердости, которую я чувствую прижатой ко мне. Найл хихикает, запечатлевая еще один поцелуй на моих губах, прежде чем переплести свои пальцы с моими.
— Тогда пойдем, — говорит он, ведя меня вокруг бара туда, где припаркован его мотоцикл, ожидающий нас.
На этот раз я не так нервничаю. Я позволяю ему помочь мне с пряжкой шлема, немного неуклюже раскачиваюсь на нем верхом, обхватываю его руками и прижимаюсь щекой к маслянистой коже его куртки, вдыхая его запах. Я чувствую, как ветер проносится мимо нас, когда он едет по извилистой дороге,
Дрожь пробегает по мне при мысли о том, что он тоже изучит меня. Я снова ощущу его губы на себе, как прошлой ночью…
— Вот мы и на месте. — Найл глушит двигатель, паркуясь перед отелем, помогая мне слезть с мотоцикла. Его пальцы переплетаются с моими, подталкивая меня вперед, и мне кажется, что удары моего сердца танцуют в груди, когда я следую за ним через двери отеля, затаив дыхание и с подкашивающимися коленями от предвкушения.
Это похоже на каждый любовный роман, который я когда-либо читала, на каждую фантазию, которая у меня когда-либо была, воплощенную в жизнь, такую же захватывающую и такую же полную желания и страсти. Мы останавливаемся на полпути вверх по лестнице, чтобы поцеловаться, его губы прижимаются к моим, когда он стонет напротив моих губ, его руки блуждают по мне, а затем снова на полпути в комнату, я прижимаюсь спиной к стене, когда он запускает пальцы в мои волосы. Он хочет меня так же сильно, как я хочу его, жар и желание, густые и ненасытные, окружают нас, и я чувствую, как все, кроме нас, ускользает. Здесь, с ним, я — Габриэла. Я та, кем хочу быть, запертая в мире, который мы сами создали, в этом крошечном, дрянном отеле.
Когда Найлу, наконец, удается открыть дверь в свою комнату, мы, спотыкаясь, добираемся до его кровати так же, как вчера вечером, выходя из душа, руки повсюду. Его рот находит мое горло, когда мы падаем на кровать, его пальцы дергают за подол моего платья, но я каким-то образом нахожу в себе силу воли оттолкнуть его, затаив дыхание.
— На этот раз я хочу исследовать тебя, — говорю я ему, толкая его ладонью в грудь в попытке перевернуть его на спину, как будто я действительно могла когда-нибудь переместить его туда, куда он не хотел идти. Но он явно благосклонно относится к моему предложению, когда переворачивается на спину, прислонившись к стопке накрахмаленных подушек на кровати, и ленивая горячая улыбка расползается по его губам, когда он это делает.
— Ну что ж, — бормочет Найл, его глаза скользят по моей груди и вниз по телу. — Исследуй, девочка.
Я чувствую нервную дрожь, беспокойство о том, что я не смогу доставить ему удовольствие или что я буду слишком неуклюжей или неопытной, захлестывает меня, но прошлой ночью это, похоже, его не беспокоило. Я говорю себе, что теперь это его не будет беспокоить. Вместо этого я пользуюсь возможностью оседлать его бедра, чувствуя, как мое платье скользит вверх, когда я провожу пальцем по v-образному вырезу его груди, где расстегнуты две верхние пуговицы его рубашки.
Его руки скользят вверх по моим бедрам, когда я наклоняюсь, чтобы поцеловать его, не делая ничего большего, чем легкое поглаживание, когда я ласкаю его лицо аналогичными движениями, пробегая кончиками пальцев по его острым скулам и точеной челюсти, исследуя его губы мягкими, скользящими поцелуями, пока я не готова провести языком по его губам, углубляя поцелуй. Найл стонет, когда мой язык скользит по его, руки сжимаются на моих бедрах, но он не двигается, чтобы прикоснуться ко мне более интимно, позволяя мне двигаться в моем собственном темпе. Вот что он имел в виду, говоря, что прошлой ночью все делал по-другому, я начинаю понимать, видя, что он позволяет мне контролировать ситуацию, а не страстно овладевает мною, как он это делал прошлой ночью. Даже зная это, я рада, что он не знал, потому что прошлой ночью я была слишком взвинчена, чтобы что-либо контролировать. Мне нужно было, чтобы он увлек меня, унес на волне желания, чтобы я не могла запутаться в своей собственной голове. Я все еще полна нервного беспокойства сегодня вечером, но так лучше, зная, как хорошо ему было прошлой ночью. Зная, что я доставила ему удовольствие, несмотря на свою неопытность.
Я провожу губами от его губ к горлу, так, как он делал это со мной, целуя вдоль его челюсти к местечку прямо под ухом. Я чувствую, как Найл напрягается подо мной, когда я делаю это, его бедра слегка подергиваются, пальцы впиваются в мою плоть, когда он издает глубокий горловой звук. Реакция возбуждает меня более чем немного, и я снова провожу по нему губами, проводя языком по нежной коже.
— Боже, Габриэла, — стонет Найл. — Ты собираешься свести меня с ума таким образом.
— Возможно, — шепчу я, проводя губами дальше по его шее, к ключице и мягким темным волосам на груди. Я медленно расстегиваю пуговицы его рубашки, одну за другой, прокладывая дорожку поцелуев вниз по его груди, останавливаясь, чтобы провести языком по соску, тихо хихикая, когда слышу, как он ругается себе под нос, его бедра изгибаются подо мной.
— Ты собираешься заставить меня потерять тот небольшой контроль, который у меня есть, — рычит он. От этого по мне пробегает дрожь, подбадривая меня, пока я продолжаю целовать и расстегивать пуговицы, пока его рубашка не распахивается. Я добралась до тонкой полоски волос, спускающейся от его пупка, и теперь стою на коленях между его раздвинутых бедер. — Ты не обязана этого делать, если не хочешь, — бормочет Найл, когда я целую его чуть выше пояса, расстегивая его одной рукой, а другую крепко прижимаю к выпуклости его твердого члена в джинсах. Он издает шипение, когда чувствует мою ладонь на себе, даже через толстую ткань.
— Я знаю, — тихо говорю я, расстегивая его ремень и протягивая руку к пуговице и молнии на ширинке. — Я хочу. Я хочу узнать, на что это похоже.
— Я далек от того, чтобы останавливать тебя, — выдавливает Найл сквозь зубы, когда я расстегиваю его джинсы, стягиваю их вниз по бедрам и просовываю руку внутрь, желая прикоснуться к нему в первый раз. Его голова откидывается назад, когда моя рука обхватывает его член, высвобождая его, и его руки сжимают простыни, пока я медленно поглаживаю его.
Он выглядит почти измученным от удовольствия, когда я прикасаюсь к нему, слегка исследуя кончиками пальцев.
— Неужели это действительно так приятно? — Шепчу я, обводя кончик пальцами, пробуя его губчатую текстуру, ощущая его длину, как бархат на железе, касаясь пульсирующих вен и нежной кожи под кончиком. Когда я глажу его там, рот Найла приоткрывается, его бедра дергаются, и он издает судорожный вздох.
— Да, девочка. Хочется заниматься этим так же сильно, как и всем остальным, видя, как ты изучаешь меня… — он делает еще один выдох, постанывая, когда я крепче обхватываю его рукой. — Видя, сколько удовольствия ты получаешь от этого, гадать, что ты будешь делать дальше… — Его глаза закрываются, когда я глажу его от кончика к основанию, свободно скользя рукой по нему, а затем сильнее, просовывая руку между его бедер, чтобы провести пальцами по тугим яйцам под ними.
— Что ты хочешь, чтобы я сделала? — Тихо спрашиваю я, и бедра Найла приподнимаются, прижимая его член к моей ладони. — Твой рот, девочка, — стонет он, его лицо напряжено от желания. — Я хочу, чтобы мой член был в твоем сладком ротике, если ты согласна. Черт, мне нужно больше… — Он стискивает зубы, его тело снова выгибается, когда я глажу его, и я нетерпеливо наклоняюсь вперед, прижимаясь губами к кончику его члена.
Найл снова издает этот шипящий звук, одна его рука касается моих волос, когда я провожу языком по внутренней стороне кончика, где ему нравились мои пальцы.