Жестокий поцелуй
Шрифт:
— Раздвинься для меня пошире, девочка, как хорошая девочка…
Я чувствую, как набухшая головка его члена прижимается к моей киске, все еще толстая и плотно прилегающая, несмотря на то, насколько я промокла от возбуждения. У меня на мгновение возникает страх, что, возможно, мне не следовало просить его трахнуть меня в другом месте. Понравится ли это вообще? Будет ли это слишком больно, но я знаю, что, если попрошу его остановиться, он это сделает.
Он скользит в меня долгими медленными движениями, одновременно потирая мой клитор другой рукой, скользя пальцами назад, чтобы собрать немного влаги из моей киски. Я задыхаюсь, когда чувствую, как его рука скользит между ягодицами моей задницы, задевая тугое кольцо мышц там и нажимая его пальцем.
— Скажи мне, если это слишком, — бормочет Найл, засовывая свой член глубже в мою киску и удерживая его там, пока он поглаживает мою попку снаружи. — Если пальца будет слишком много, ты не сможешь взять мой член. Но скажи мне правду, девочка. Я не хочу причинять тебе боль.
Затем он просовывает палец внутрь, до первой костяшки, и я задыхаюсь от внезапного жжения. Но в то же мгновение я чувствую, как моя киска сжимается вокруг него, странное удовольствие пронизывает меня вместе со странным ощущением того, как его палец все глубже проникает в мою попку.
— Ааа… — стонет Найл, его палец проникает глубже, в то время как его член пульсирует внутри меня. — Черт, тебе это нравится, не так ли, девочка? — Он слегка поглаживает палец, и я снова сжимаюсь вокруг него, постанывая. — Боже, тебе и правда нравится. Черт, я почти готов снова кончить в тебя, только от этого.
Он вынимает свой член из меня до самого кончика, постанывая, когда несколько раз неглубоко толкается, вдавливая второй палец в мою попку. Я сжимаюсь вокруг него, когда он делает это, моя киска сжимает головку его члена, и Найл издает горлом почти животный звук удовольствия.
— Черт, мне нужно кончить снова, девочка, или я не продержусь достаточно долго, чтобы трахнуть тебя так, как ты хочешь. — Он снова входит в меня, глубоко, и слова пронзают меня, ускоряя мой собственный оргазм, когда он вонзает два пальца в мою задницу. — Кончи для меня, черт возьми, девочка, — стонет он. — Кончай, пока я ласкаю твою задницу…
Я игнорирую его предыдущий приказ не трогать себя, моя рука судорожно тянется к клитору, когда он ускоряется, трахая меня теперь сильнее, засовывая два пальца в мою задницу и вынимая их. Я чувствую, что вот-вот кончу, все мое тело напрягается от этого. Когда я чувствую, как член Найла набухает внутри меня, я переваливаюсь через край, запрокидываю голову и беспомощно стону. Я чувствую, как он наполняет меня жаром, его второй оргазм за сегодняшний вечер, или мой… я даже не знаю. Я сбилась со счета, но, когда я кончаю, я чувствую, как третий палец присоединяется к первым двум, растягивая мою задницу почти до боли, но всепоглощающее удовольствие от моей кульминации не позволяет этому быть чем угодно, кроме блаженства.
— Боже, — выдыхает Найл, его пальцы все еще погружены в мою задницу, когда он выходит из меня. — Прошли годы с тех пор, как у меня вставал больше двух раз за ночь, но ты…
Я оглядываюсь через плечо, выгибаясь под его рукой, пока он продолжает играть с моей задницей, и понимаю, что он имеет в виду. Его член все еще в основном твердый, сперма все еще стекает с кончика, когда он гладит его до полной эрекции.
— Это ненормально? — Неуверенно спрашиваю я, мой голос дрожит от стольких оргазмов. — Чтобы продолжать становиться твердым?
Найл хрипло смеется.
— Нет, это не так, девочка. Один или два раза, это норма, перед хорошим длительным отдыхом. Но с тобой, я начинаю думать, что мог бы трахать тебя всю ночь и оставаться почти твердым, как скала, на протяжении всего этого. — Его рука ускоряет движение, его член снова набухает, поднимается. — С той первой ночи я просыпался каждое утро готовым встретить тебя, даже если прошло всего несколько часов. Я тебе этого не говорил, но это правда. Я не переставал хотеть трахать тебя.
Я и не знала, что могу быть возбуждена больше, чем сейчас, но словесное подтверждение Найлом того, насколько сильно он хочет меня, насколько сильно я возбуждаю его, посылает еще одну дрожащую волну вожделения по моему и без того почти бескостному телу. Я выгибаюсь в его руке, прижимаясь задницей к его пальцам, чтобы ощутить больше удовольствия и боли от странного ожога, и Найл издает шипение.
— Ты идеальна, девочка, — стонет он с оттенком сожаления в голосе, и мне не нужно спрашивать почему. У наших отношений есть дата окончания, тикающие часы вот-вот закончатся, и наша химия в постели, или то, как мы, кажется, понимаем друг друга, или то, насколько нам нравится общество друг друга, не имеет значения. Для других людей это, я полагаю, могло бы перерасти в нечто большее, но не для нас.
Потому что он даже не знает, кто я такая… а если бы знал? Он бы понял, что я лгала ему с самого начала, и это все испортило бы.
Он держит три пальца в моей заднице, медленно двигая ими, в то время как другой рукой скользит по моим складочкам, моему возбуждению и его сперме на пальцах, когда он снова начинает гладить себя. Когда я оглядываюсь через плечо с остекленевшими от удовольствия глазами, я вижу, как его член блестит от этого, а затем он приподнимается на коленях, поднимая свой член вверх.
— Ты готова принять мой член в свою задницу, Габриэла? — Бормочет Найл, в его голосе слышится похоть, и я киваю, затаив дыхание.
— Пожалуйста, — шепчу я, и его глаза закрываются с выражением явной потребности.
— Боже, я никогда не думал, что услышу, как ты умоляешь меня трахнуть тебя вот так, но… — его слова обрываются, его член скользит по складочкам моей киски так, что его кончик намокает, увлекая мою влагу вверх, так что я тоже намокаю там, где он скользит он вынимает из меня пальцы и прижимает кончик к моей тугой дырочке. — Если это слишком, — выдавливает он, сдерживая себя. — Скажи мне остановиться, и я остановлюсь. Нет ничего в мире, что могло бы заставить меня причинить тебе боль, Габриэла. Мне все равно, если я, черт возьми, вот-вот кончу, скажи мне выйти, и я это сделаю. Вместо этого я поработаю своей рукой.
Эта уверенность, последнее, что мне нужно, и я, затаив дыхание, киваю, выгибаясь назад, прижимаясь к его пульсирующему кончику. Найл стонет, его бедра дергаются, а затем он удерживает меня одной рукой на моем бедре, когда толкается вперед.
— Твою мать… — шипит он, напрягаясь в моей тесноте, и на мгновение я думаю, что мои прежние опасения были верны, что он мне не подойдет. — Расслабься, Габриэла…
Я не знаю, как я могла бы быть более расслабленной, но затем его другая рука опускается между моих бедер, поглаживая мой чувствительный клитор, и что-то во мне раскручивается. Это не кульминация, просто во мне разливается удовольствие, и я чувствую, что становлюсь частью его, когда набухшая головка его члена проникает в мою задницу.