Жестокий роман
Шрифт:
— Ни черта ты не выполняешь, — смеется.
— Ну, я стараюсь, — роняю мягко.
Марат приподнимается на локтях. Даже в кромешной темноте его взгляд обдает мое тело адским пламенем. Полотенце едва ли защищает от пристального внимания.
— Чего ты хочешь? — спрашивает он.
И мой мозг явно отключается. Напрочь.
— Тебя, — не контролирую собственную речь.
— Тогда иди сюда.
Треск разрываемой фольги. Не очень романтично. Однако это до боли привычная часть ритуала. Марат
Я подчиняюсь. На негнущихся ногах приближаюсь вплотную к кровати. Опускаюсь на матрас, на коленях подползаю ближе.
Виски ломит от желания. Кипучего. Шального. Бешеного. Токсического и абсолютно иррационального.
— Оседлай меня, — его голос как раскаленная лава течет под кожу, проникает в жилы, заполняет собою пространство.
— Как? — выдаю глухо.
— Как жеребца, — заявляет хрипло.
Я делаю то, чего он требует. Усаживаюсь сверху. Устраиваюсь так, что вздыбившийся член утыкается в живот.
Какой он огромный. Гигантский. Как вообще в меня помещается? Даже смотреть на подобный орган страшно. Содрогаюсь от предвкушения грядущего действа.
Марат срывает с меня полотенце.
— Начинай, — шлепает по ягодице. — Или сам начну.
Я насаживаюсь на него. Нанизываю лоно на закостеневшую от возбуждения плоть. Медленно опускаюсь, погружаю железную твердость до упора.
Выдох. И вдох. Рвано. Судорожно. Надсадный стон.
Все это сливается со звериным рычанием.
Господи. Боже мой. Что я творю? Во что превращаюсь? Назад пути отрезаны. Теперь уже точно. Возможно, я могла спастись. Но поздно. Не хочу.
Как же я увязла. Влипла. Залипла. И ничего хорошего, ничего доброго это мне не подарит, не принесет. Лишь боль и ужас.
Мы слишком разные. Мы слишком…
Я отказываюсь думать.
Я чувствую каждую его вену. Бой крови. Жесткий. Неукротимый. Буйный. Я чувствую, как его сердце качает жизнь по венам. Через член.
Секунда. И меня ничего не волнует. Тревожные мысли сгорают в пламени ненасытной, первобытной похоти.
— Давай, — очередной шлепок ниже поясницы. — Задай своему жеребцу.
— Ох, — порочно и протяжно, это единственное, что мне удается вымолвить в данный момент.
Он растягивает меня, заполняет до предела. Проникает так глубоко и далеко, как никто другой не проникал. И увы, дело совсем не в чудовищном и угрожающем размере его детородного органа.
Горячие пальцы скользят по животу, крадутся по ребрам, поднимаются к груди. Жадно обхватывают грудь, выкручивают соски.
Я двигаюсь. Сперва медленно, робко, очень неуверенно, а после вхожу во вкус, отдаюсь рефлексам. Я даю то, чего и сама неистово жажду.
— Быстрее, — резким тоном подстегивает
Наклоняюсь, опираюсь ладонями о широкие мускулистые плечи, натыкаюсь на сталь под гладкой кожей.
Я устраиваю дикую скачку. Я? Или кто-то другой? Чужая женщина. Голодная самка. Я не узнаю себя. Ну и плевать. Не важно. Теперь уже ничего не важно.
Я сгораю на нем. Вспыхиваю и осыпаюсь пеплом на грудь, обвитую канатами мышц. Я так хочу верить. Что это больше, чем просто секс. Что это все настоящее.
Глупо? Наивно? Пусть.
Я целую его шею. Крепкую. Напряженную. Как у разъяренного животного. Просто прижимаюсь губами, ласкаю кожу языком.
Это порыв, который невозможно контролировать.
Марат рывком переворачивает меня на спину, наваливается сверху, отнимая весь воздух. Вдавливает в кровать. Начинает вонзаться внутрь как одержимый. Насквозь прошить хочет. Убить. Разрушить. А не выходит.
— Херовая ты наездница, — рычит на ухо. — Годами учить придется.
Глава 52
Приручить зверя. Завоевать его доверие. Сделать так, чтобы он ел с твоих рук, чтобы спокойно засыпал рядом, забывал о возможном предательстве. Превратиться для него в особое лакомство. Изысканное. Выделяющееся среди других. Пусть пробует, сколько угодно, сколько пожелает. Пусть наслаждается вкусом. Только бы не сожрал целиком.
Я смогу? Сумею подчинить Марата? Лаской и нежностью. Окутать его разум, заполнить мысли. Войти в плоть и в кровь, пропитать его ледяные жилы своей отравой, влиться в самое нутро.
Пока что это делает он. Подчиняет меня. Порабощает. Ядом льется под кожу. Заполняет все пространство внутри и снаружи, отбирает свободу выбора.
Я должна заново учиться думать, принимать решения, отвоевывать личную территорию по миллиметру. Начать с малого и достичь действительно важного результата. Иначе эту игру не перевернуть.
Где мои опоры? Цели? Мечты? Стремления? Где я сама?
— Я бы хотела продолжить работу над диссертацией, — совершаю первый шаг, робкий, не слишком смелый, просто пытаюсь оценить границы дозволенного, прощупать зыбкую почву.
Марат лежит на спине. Вроде как отдыхает, однако никакой расслабленности в его сильном теле не ощущается. Напротив — готовность к броску.
Я лежу на нем сверху. Грудь к груди. Могу четко прочувствовать каждый мускул. Поймать биение пульса сквозь набрякшие вены. Я будто оказываюсь на обжигающе горячей железной статуе. Под упругой кожей льется реальный металл. Дыхание враз перехватывает от этой сдерживаемой мощи.
Громадный член до сих пор находится во мне. Согреваю закостеневшую плоть собой. В самом прямом и порочном смысле.