Жестокий роман
Шрифт:
— Нам еще обратно плыть, — бросает брат, кивнув на поручень, который скоро покорежу, на хрен вырву.
— Будь ты с нами, может, раньше бы этого ублюдка нашел!
Отдергиваю руки от поручня. Озвучиваю то, что годами внутри держал. Никому не нужная откровенность.
Придурок. Сопляк. Это море так действует? Гребаная Мальта. Теку здесь как девчонка. Распускаю слюни. Пора бы заткнуться.
— Я не могу исправить прошлых ошибок, — тихо произносит брат. — Но я стараюсь не совершать новых.
— Про
— Красивая она, — кивает в сторону девчонок.
— Кто?
— Стрелецкая твоя, — голову наклоняет, исподлобья рассматривает. — Сочная баба. И долг с нее сладко брать. Только жалко делиться.
— Я ее не делю.
— Пока — нет. Но когда отец…
— Она моя.
— Думаешь?
— Да! — рявкаю. — Блядь. Я любому хребет через глотку выдерну и на…
Замолкаю.
Что я несу? Что…
— Молодец, — брат хлопает по плечу. — При отце осторожнее будь. Не надо ему точно также всю правду вываливать.
— Я свое не отдаю.
— Я помню, — вздыхает. — В этом и проблема. Она не твоя. Долг. Общий. Для всех. И если завтра отец прикажет на круг ее пустить, то ты пустишь. Или тоже станешь изгоем.
— Не сравнивай, — цежу сквозь зубы. — Здесь другое.
— Надеюсь. Иначе не представляю, как упертый баран вроде тебя и против семьи не пойдет, и свое сохранит.
Огребаю. Обтекаю и молчу. Гляжу на нее и наглядеться не могу. А ведь брат прав. Прав гад. Не готов я жертву отдать. Сейчас. И вряд ли готов буду.
Глава 42
Она чувствует мое приближение. Оборачивается. В лице меняется. Улыбка гаснет. Глаза тоже.
Сука. Да чем она вечно недовольна? Не стану я ее убивать. Так быстро не стану. Я до сих пор по ней голоден.
И другим не отдам. Нечего ей бояться. Нет повода дергаться.
Могла бы и поласковее быть. Понежнее. А то пока не оттрахаю как следует, не помягчеет.
Стерва. Муженьку своему сладкому тоже так неохотно давала? Хотя о чем я. Ему это не нужно. Скорее бы свою жопу под хуй подставил, чем бабу натягивал. Пидор. Но он наверняка ее лапал. По-всякому. И она позволяла. Еще и любила его. А может, и теперь любит. Сохнет по этому ничтожеству.
— Марат, — еле губами двигает.
Расстегиваю штаны, подхожу к ней вплотную, подхватываю под зад и…
— Твой брат, — бормочет. — Нас же увидят.
Усаживаю на поручень. Дрожит. За плечи мои хватается, плотнее льнет. Боится в море рухнуть. Даже обернуться не решается.
— Он занят, — хмыкаю и устраиваюсь между ее бедрами.
Брат воркует со своей девчонкой. Давно погнал на другой конец палубы. А здесь только мы вдвоем.
— Не могу, — всхлипывает. — Не могу сейчас.
Сдвигаю
— Марат, пожалуйста, — сдавливает мои плечи, когтями царапает. — Мне больно.
Проталкиваю пальцы внутрь. Дергается, как от удара. Хнычет.
— Не надо. Прошу. Не надо.
— Чего? — спрашиваю.
— Ты… слишком сильно… этой ночью…
Губы кусает. В глазах слезы. А мордаха краснющая.
— Мне больно, — выдает, наконец. — И ходить, и сидеть. Ты… Ты так долго и жестко… Там все… Печет.
— Затрахал тебя? — ухмыляюсь, поглаживаю ее шею большим пальцем, провожу по следам от засосов.
— Д-да, — зубами стучит.
Мне нравятся мои метки на ней. Кровоподтеки на бледной коже. Мне нравится, что все видят: она моя.
Перебрасываю ее через плечо, отношу в каюту, укладываю на узкий диван.
Застывает. Потом вдруг головой мотает. Нет, мол, нет. Вслух сказать не решается. Боится протест озвучить.
Стягиваю с нее одежду, полностью. Ничего не оставляю. Отбрасываю тряпье в сторону.
— Ноги раздвинь, — приказываю.
— Пожалуйста, я…
— Ты моя сука, — обрываю резко. — Раздвинула ноги. Быстро.
Подрагивает. Мелко. Жалобно.
— Хочешь, чтобы я сам раздвинул?
Ее колени разъезжаются в разные стороны. Четко. Послушно. Другой расклад. Такой податливой она мне куда больше по вкусу.
Ухмыляюсь.
— Шире.
Подчиняется.
Я подхожу и склоняюсь над ней, шлепаю ладонью по внутренней стороне бедра. Обвожу и сминаю. Жестко.
Она аж подпрыгивает. Выглядит забавно. Смешная такая.
— Марат, там… Там правда больно. Прошу, давай я как-то иначе… Как-то…
— Рот закрой.
Накрываю ладонью низ живота. Девка еле дышит. Опускаюсь ниже. Вообще застывает, видно, и шевельнуться ей страшно. Раздвигаю складки.
Понятно. Не лжет. Здесь действительно все распухло и покраснело. Так отодрал ее, что чуть пизду в кровь не стер. Перебрал явно.
Может, ей к врачу надо? Или смазать чем. Я в этом не разбираюсь. Ладно, потерпит. Не сдохнет. Замира по приезде осмотрит. Не нужны нам лишние свидетели.
Какая изнеженная у меня шлюха. Никогда такой проблемы не было, а тут…
Ха. Я об этом не задумывался. Значения не придавал. Я вообще редкую девку больше раза трахал. Ну как. Трахнуть-то я мог сколько угодно раз. Просто за одну ночь. Или за день. Имел сочные тела без разбора. На какую бабу член стойку делал, ту и выбирал, нагибал, раскладывал, выдирал без тормозов.
— Марат, — шепчет она. — Давай я что-нибудь другое сделаю. Давай я…
Надавливаю на бугорок посередине. Мелкий. Гладкий. Упругий. Пульсирующий. Сам не понимаю, зачем это делаю. Просто так. Хочется.