Жестокий шторм
Шрифт:
— Вы уверены?
Лейтенант Лоджо скромно улыбнулся:
— В каждой профессии, сэр, есть свои приемы, методы, секреты.
— Отлично, лейтенант. Мне приятно было поговорить с вами.
— Благодарю, сэр.
— На судне не препятствуют вашей работе криминалиста?
— Я хорошо законспирирован, сэр.
— Прошу докладывать мне о ваших… изысканиях.
— Есть, сэр.
— Можете идти, лейтенант. Я учту ваши заслуги.
— Благодарю, сэр.
Нетерпение Бетти достигло предела, когда перед ней снова появился Лоджо и, плюхнувшись в кресло, бессильно уронил руки, выражая тем крайнюю степень усталости, хотя его сияющее лицо, бегающие по сторонам глазки говорили о чрезвычайно нервном подъеме и довольстве собой.
Бетти покорно ждала с полминуты, затем робко произнесла:
— Что же случилось, Никколо?
— Ах, Бетти! Если бы ты видела, как меня принял капитан! Коньяк! Сигара! Он в восторге от моих успехов. Вот читай! — Он протянул ей радиограмму, которую умышленно забыл вернуть капитану. — Это все наша деятельность! Я нацелил полицию Гонолулу, но эти олухи схватили только двоих. Мне даны чрезвычайные полномочия. Я могу… если найду нужным, любого схватить, обыскать, арестовать! Нет, Бетти, ты только подумай, как бездарно работает береговая полиция! Они не осмелились схватить Антиноми! Оставили самое горячее дело мне! Я должен на свой страх и риск распутывать все нити преступления! Схватить убийц Паулины!
Бетти пришла в себя во время этого монолога, прикинув со свойственной ей сообразительностью, где лейтенант Лоджо заливает, а где говорит правду.
— Неужто капитан встретил вас как родного брата?..
— Пожалуй, лучше. Обещал повысить в должности, — важно напыжился Лоджо.
— Что вам даст повышение? Вот если бы нам раскрыть преступление! Вы ведь послали донесение о убийцах Паулины?
— Конечно, Бетти. Только исключил Банни.
— Того самого, что выиграл сотенную с дыркой?
— Именно, Бетти. Если наши материалы подтвердятся, то…
— Ах, Никколо! Как мне хочется верить в вашу удачу! Тогда я буду вас так любить, так любить…
Тесно прижавшись друг к другу в одном кресле, они стали (в который раз!) обсуждать свое будущее после того, как заполучат награду за поимку убийц Паулины Браун.
— У нас с вами, Ник, будет трое ребят, — зардевшись, шепнула Бетти.
— Сколько угодно! Я же с твоего согласия, моя радость, открою контору частного сыска и буду специализироваться по раскрытию преступлений века — убийств, крупных хищений, утайке боссами федеральных налогов…
— Но тогда мы так редко будем видеться!
— Напротив, Бетти, напротив!
Эдуардо Антиноми тяжело переживал неудачу. Никогда еще в его блестящей карьере организатора «несчастий» не случалось таких провалов. Он расхаживал по своей каюте, запахнувшись в голубой шелковый халат, с хорошо выбритыми щеками, благоухающий одеколоном, его угольно-черные волосы лоснились от изрядной дозы бриллиантина. Антиноми всегда тщательно следил за своей внешностью, стараясь походить на портрет Великого инквизитора — полотно побывало в его руках еще в молодые годы, когда он сплавлял в Америку предметы искусства, так плохо охраняемые в церквах и музеях Италии.
На среднем пальце правой руки Антиноми сиял перстень с изумрудом в пять каратов.
Поглядывая на успокаивающие блики света в камне, он мысленно снова проигрывал всю операцию. С его стороны, как всегда, были учтены все мелочи, все случайности, тщательно подготовлена катастрофа — и в ней гибнет не жертва, а лучший его помощник.
Все это могло случиться только из-за головотяпства Клема.
«Проклятый святоша, опять нагрязнил! Ни словом не обмолвился о собаке негра и погубил Дика-Мадонну. Потом сам влип по маковку».
Антиноми нисколько не беспокоила судьба неудачливых сообщников, они могли совсем исчезнуть с лица земли, но прежде обязаны были закончить порученную им работу, а этого они не сделали, теперь он сам должен искать пути для выполнения контракта. О том, что дело можно отложить, он и не смел думать. Сегодня утром ему принесли телеграмму. Прочтя, он с ожесточением скомкал ее в кармане халата.
«Сообщи здоровье. Токио прибудет брат Энрико. Целую. Мэри». Это значило, что если не будет выполнен контракт, то прилетит Пауль со своими ассистентами, а с ними шутки плохи. Они разделаются с клиентами, а заодно и с самим Антиноми. Он отправил ответ с уверением, «чтобы не беспокоились о здоровье и что он не сможет встретить брата». До прихода в Иокогаму все должно быть закончено.
«Но у меня нет людей! Нет больше бомб. Из каюты Фрэнка и Дика-Мадонны полиция унесла целый чемодан этих адских зарядов…»
Лицо Эдуардо Антиноми потемнело, он действительно стал похож на тот древний портрет Великого инквизитора, отягощенного непосильной борьбой с еретиками.
Без звонка вошел Малютка Банни в новом костюме песочного цвета, лицо его сияло от довольства собой и всем светом, во рту дымила длинная «манила».
— Добрый день, Эдуардо! Вижу по твоей физии, что оплакиваешь безвременную потерю святого отца? Не горюй. Этот прохвост в два счета догонит нас на самолете.
— Ты думаешь?
— Что здесь особенно голову ломать? Мне сказал мой приятель — третий помощник, что его схватили пьяного по подозрению в покушении на убийство. Но у вашего Минотти ловкие адвокаты, живо выцарапают кого хочешь. Еще поднимут дело против негра и его белого дружка за нанесение слуге божьему морального ущерба. А также возбудят процесс из-за увечья Мадонны. Видел я эту собаку. Не пожалел бы за нее и полтыщи долларов, с таким сторожем не страшно оставлять машину.
— Меня радуют твои слова, Банни. Все-таки жалко терять истинных друзей. Да ты садись. Выпьем за упокой души моего парня Фрэнка. Вздумал прогуляться по склону вулкана и угодил в пропасть.
Банни уже сел без приглашения и вытянул ноги на середину салона.
— Выпить всегда неплохо, а по такой причине просто грешно не выпить. Говоришь, несчастный случай?
— Да, Банни.
— Я слыхал, что его спустили туда мальчики Барреры.
— Все-то ты знаешь, Банни. Может, ты и прав.
— Рассчитались со старыми долгами. Лихо работают!
— Ты, Банни, тоже едешь неспроста?
— Я отдыхаю, Эдуардо. Впервые в жизни сел в шикарную лохань и плыву неизвестно куда.
— Все известно, Банни, у нас жесткое расписание. Через три дня будем в Японии, потом зарулим на Филиппины, после — в Сингапур, в Индонезию, в Австралию…