Жестоко и прекрасно
Шрифт:
Сегодня мы прошли через это не менее десяти раз. Это будет пыткой. Почему я согласилась на это? Я должна была просто встретиться с ним в его доме.
Движение снаружи привлекает мое внимание, и я смотрю на подъездную дорожку и вижу, как он подъезжает. Мне открыть дверь или подождать, пока он постучит? Я встречу его на крыльце, чтобы предупредить.
Я выбегаю наружу, прямо в его объятия.
— Эй, — он ловит меня прежде, чем я успеваю что-то выболтать, и прижимается к моим губам легким поцелуем.
— О, я скучала по тебе, — говорю я вместо этого.
— Мне
Он выглядит как солнечный свет в этот мрачный день, и я никогда не была так счастлива видеть кого-либо прежде. Я хочу цепляться за него и никогда не отпускать, но не могу, потому что уверена, что у нас есть зрители.
— Послушай, моя семья сошла с ума.
Он смеется.
— Нет, я серьезно. Я вышла, чтобы быстро предупредить тебя.
— Я понимаю. Что ж, тогда пойдем познакомимся с безумной семейкой Форбс.
Он подмигивает, и мы входим в логово безумия.
Моя семья стоит в фойе, как отряд солдат, готовый к осмотру.
— Мама, папа, это Дрю Макнайт. Дрю, мои родители, Боб и Лидия Форбс, а также мои брат и сестра, Шеннон и Эрик».
Обмениваются приветствиями, но моя сестра, кажется, пускает на него слюни. Она стоит там, с открытым ртом, мечтательным взглядом, не говоря ни слова. Это не ее обычное поведение.
— Шеннон, теперь ты можешь идти, — говорю я ей. Она не двигается. — Шеннон? Наконец, я разворачиваю ее и толкаю в сторону кухни. Моя мама раз пять спрашивает Дрю, не хочет ли он что-нибудь из остатков еды на День Благодарения. Мне хочется кричать: «НЕТ, МАМА, НЕТ». Но я не думаю, что это принесет пользу. И, наконец, решающий удар — мой папа спросил Дрю о его мнении о пальцевых ректальных исследованиях при обследовании рака толстой кишки. ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ПАПА?
— И на этой ноте я думаю, что пора нам с Дрю отправиться к нему домой. Ты готов, Дрю? Я совершенно уверена, что мое лицо цвета клюквы, которую моя мама подавала за ужином, и мое выражение лица должно быть похоже на клоунское. Мне нужно убраться к черту отсюда.
Я вывожу Дрю так быстро, что кажется, что мы на коньках. Я буквально ныряю в его машину, не давая ему возможности открыть мне дверь. Когда он садится за руль, его трясет от смеха.
— Наш уход был необычен.
— Ты шутишь, что ли? Я должна была уйти оттуда. Я так огорчена поведением своего отца!
Он только смеется.
— Не беспокойся об этом. Ты не поверишь, какие вопросы мне задают пациенты. Это было пустяком. И он переживает из-за семейной истории болезни.
Я прячу лицо в ладонях.
— Мне все равно! Я просила его не говорить с тобой об этом.
Мой голос приглушен.
— Детка, все в порядке. — Он дергает меня за волосы, так что я вынуждена смотреть ему в лицо. Уголок его рта приподнимается, а в глазах пляшут смешинки. — Я думал, что твоя мама была очень забавной, когда пыталась заставить меня поесть. Я выгляжу так, как будто я голоден?
— Нет. — Я разражаюсь смехом. — Но ты ввела мою сестру в мальчишескую кому. Я никогда раньше не видела, чтобы она была так молчалива. Возможно, мне придется иногда одалживать тебя.
— В любое время, — мурлычет он.
Тогда это
— Ты назвал меня малышкой.
— Да. Это против правил?
— Нет. Просто ты никогда раньше меня так не называл.
— Это не тот термин, который я когда-либо использовал в прошлом. Но когда я думаю о тебе, на ум приходит и сладкий мед.
— Ты этого не повторишь?
— Нет, потому что мед недостаточно сладок, чтобы описать тебя.
Его взгляд ловит мой и вонзается в меня. Это сильно и жарко, и я хватаю его лицо и прижимаюсь губами к его губам.
— Кейт, я мог бы сидеть на подъездной дорожке и целоваться с тобой весь вечер, но боюсь, у нас целая аудитория, и моя мать никогда меня не простит.
Взглянув вверх, я вижу четыре пары глаз, выглядывающих из-за жалюзи. Что за хуйня!
— О боже! Поехали!
Он посмеивается, отъезжая от подъездной дорожки. По дороге к его дому я прошу его рассказать мне о его родителях. Он не дает мне информацию, которую рассказала Дженна.
— Мой папа тоже врач. Но он не хотел, чтобы я пошел в медицину. Он считает, что это по большей части неблагодарная профессия — слишком много часов, проведенных вдали от семьи. И, оглядываясь назад, я полагаю, что он прав, потому что в его время все было иначе, чем сейчас. Я не скажу, что сейчас ты не работаешь на износ, но у сейчас есть госпиталисты, которые занимаются стационарным обслуживанием, в отличие от его дней, так что работать проще.
Мы подъезжаем к их подъездной дорожке, и, конечно же, их дом прекрасен. Это не экстравагантно, но красиво. Его родители встречают нас у дверей. Дженна была права. Летти очень теплая и любезная, и меня сразу тянет к ней. Отец Дрю, Рэй, тихий, неразговорчивый. Я чувствую, что он не впечатлен мной. Дрю должно быть получил свой общительный характер от своей матери. Летти ведет нас в рабочий кабинет, теплую и уютную комнату, освещенную огнем, и предлагает принести нам напитки. Дрю тянет меня на двухместное сиденье рядом с собой, пока его отец уходит, чтобы принести нам по бокалу вина.
— Ну, Дрю говорил только о тебе, Кейт. Он сказал нам, что ты сейчас в его Альма-матер и что ты студентка.
— Да, мэм. Я изучаю бухгалтерский учет и журналистику.
— Ты, должно быть, очень занята, — говорит она.
По-моему, преуменьшение.
— Да, и я с нетерпением жду рождественских каникул.
Примерно в это же время возвращается Рэй с нашим вином, и я благодарю его. Внешность Дрю унаследована от отца, потому что Рэй очень красив, а красивые глаза унаследованы от матери.
— О, Кейт, ты ожидаешь трудного периода экзаменов? — спрашивает Летти.
Рэй сидит и смотрит. Это немного смущает, но Дрю берет мою свободную руку и подносит к своим губам. Меня удивляет, насколько он нежен со мной перед своими родителями.
— Кейт будет очень занята. Она работает на износ, мама.
Я поворачиваюсь к Дрю, довольно потрясённая тем, что он сказал это в присутствии своих родителей.
— Ну, сынок, после того как она закончит, тебе нужно будет ее побаловать. Она заслужила перерыв.