Жестокое милосердие
Шрифт:
Тайный совет заседает в личных покоях герцогини, подальше от любопытных глаз и чутких ушей двора. Двое вооруженных стражников стоят у дверей. Они великолепно обучены, но за угол заглянуть даже им не под силу. А там, за углом, есть одна комнатка, вплотную примыкающая к солярию и словно нарочно созданная для подслушивания.
Дюваль привел меня в эту комнатку, чтобы я поработала дополнительной охранницей. Но кто запретит мне разом охранять и подслушивать?
Стена здесь нисколько не тоньше той, сквозь которую я последний раз пыталась что-то расслышать. Поэтому сразу иду к окошку и устраиваюсь
Вот раздается низкий, рокочущий голос канцлера Крунара: он призывает собравшихся к тишине. Кто-то интересуется, зачем всех созвали так неожиданно. От этого голоса у меня начинают ныть зубы, и я узнаю маршала Рье.
— Вас созвала я, — раздается звонкий голос Анны. — Причину же вам объяснит господин Дюваль.
Он рассказывает о предложении герцога Немурского, и вмиг поднимается возбужденный гомон, все перебивают друг дружку.
— Как вообще это случилось? — интересуется мадам Динан. Голос у нее такой, словно внезапная беда разразилась. — У нас не было гонцов из Немура!
— Явного гонца действительно не было, — отвечает Дюваль, и эти слова вызывают новый взрыв возмущения.
— Почему Наварра обратился именно к вам? — спрашивает маршал Рье. Его тщеславие жестоко ущемлено подобным нарушением протокола. — Вы не регент и не смеете вести себя точно правитель! Или, может быть, это лишь ступенька в вашем тайном стремлении к власти?
— Если бы он хотел заполучить регентство, то не выложил бы нам все как есть, — замечает капитан Дюнуа.
— Хватит! — громко произносит канцлер Крунар, и все умолкают. — Не забудем, что мы получили очень добрую весть для нашей герцогини и всей нашей страны! Какую помощь способен выставить Немур?
— Трехтысячное войско и еще пятнадцать сотен копейщиков.
Повисает долгая, нездоровая тишина.
— Вы что, шутите? — произносит наконец маршал Рье.
— Один д'Альбрэ выставил больше, — указывает госпожа Динан.
— Мадам. — Голос Анны едва заметно дрожит. — Я несчетное количество раз повторяла вам и еще повторю: я не пойду за него ни при каких обстоятельствах. Ему за пятьдесят, он уже дедушка!
А еще он гадкий, жестокий и грубый, и от одного его взгляда у нее душа с телом расстается. Об этом она умалчивает, но я-то ведь знаю!
— Но он приведет с собой армию, превышающую жалкий отряд Немура! — брызжет слюной маршал Рье. — Армию, без которой нам не выстоять против французов!
— Нужно голосовать, — произносит Крунар. — Ну что, все «за»?
— Да, — первой отвечает Анна.
— Да, — на мгновение отстав, говорит Дюваль.
— Нет! — восклицает Рье.
— Нет, — чуть потише вторит ему мадам Динан.
Возникает пауза, потом подает голос капитан Дюнуа:
— Простите, ваша светлость, но в качестве командующего вашей армией я должен заметить, что без военного союза с д'Альбрэ нам потребуется дополнительная помощь, а иностранные владыки до сих пор были не очень-то готовы расщедриться. Но я сам являюсь отцом, а потому сердечно рад намечающемуся союзу!
— А вы что скажете, канцлер? —
— Я тоже рад приветствовать нынешнее развитие событий, — отвечает Крунар. — Хотя оно само по себе чревато новыми трудностями, я голосую «за»!
Я с облегчением вздыхаю, радуясь за герцогиню. Дюваль же напоминает о необходимости хранить предложение Немура в строжайшем секрете. И тут я слышу позади себя очень тихий звук!
Я стремительно оборачиваюсь и вижу, как поднимается дверная щеколда.
Двигаясь очень быстро, вытаскиваю из ножен у лодыжки длинный кинжал, перебегаю к двери и устраиваюсь за створкой.
И вот она отворяется. Я стою между нею и стеной и не вижу вошедшего. Кто это, уж не мадам ли Иверн? А может быть, Франсуа?
А вдруг Сибелла? Раз она здесь, в Геранде. Не затем ли, чтобы защищать герцогиню?
Словно ощутив, что я чуть ослабила бдительность, вошедший вдруг резко бьет меня створкой! Мое плечо врезается в неподатливый камень стены, а в следующий миг я с проклятием бросаюсь вперед, держа кинжал наготове.
Слишком поздно! Злоумышленник уже удирает по коридору. Я выскакиваю из комнаты как раз в тот момент, когда он скрывается за углом. Намереваясь поймать его, бегу что есть силы.
Во дворце сущие лабиринты коридоров, и это работает мне на руку. Заворачивая за очередной угол, он всякий раз вынужден придерживать шаг и в итоге не может от меня оторваться. Вот впереди возникает лестница, и шпион бежит вверх, прыгая через две ступеньки. Проклиная стесняющий движения придворный наряд, я подхватываю юбки и мчусь следом. Примерно на половине лестницы я слышу, как открывается и потом захлопывается дверь.
Взобравшись наверх, я с неудовольствием оглядываю двери дюжины комнат. Ругаясь про себя, подхожу к ближайшей по правую руку, но не чувствую за ней никакой жизни. Первая комната слева также пуста. Я проверяю одно помещение за другим, пока не останавливаюсь перед четвертой дверью, за которой присутствует биение жизни.
Я медлю лишь затем, чтобы вытащить оружие. Потом тихо приподнимаю щеколду и отворяю дверь.
Какой-то звук со стороны распахнутого окна — и все. Я мчусь к подоконнику, но лишь для того, чтобы увидеть, как под аркой внутреннего дворика исчезает темный силуэт.
Приходится удовольствоваться хотя бы тем, что мерзавец хромает. Будем надеяться, что он серьезно повредил ногу.
Я убираю так и не пригодившиеся ножи и иду рассказать Дювалю о новом повороте событий.
Через два дня после того, как Дюваль объявил Тайному совету о предложении Немура, его брат Франсуа предлагает мне сыграть в шахматы. Я принимаю приглашение, гадая, какие тайные мотивы могут им двигать.
Франсуа ждет меня у шахматного столика в большом зале. Он занят расстановкой фигур, я же улучаю момент, чтобы без помех рассмотреть его самого. То, что он готов предать сестру, делает его человеком без чести. То, что он доводится братом Дювалю, делает его неотразимо пленительным.
Тут он поднимает глаза и видит, что я его рассматриваю. Улыбаюсь, напустив на себя застенчивый вид. Пусть Франсуа думает, что я им исподтишка любовалась. Он встает и кланяется мне:
— Доброе утро, госпожа моя.