Жестокое желание
Шрифт:
Его рот прокладывает влажную дорожку к другой груди, повторяя движения, пока оба моих соска не становятся твердыми и пикообразными, а моя голова не откидывается на подушки, а бедра не бьются о его бедра. Рот Лоренцо опускается между моих грудей, по гладкой вогнутой плоти живота, вниз, к пространству между бедрами, когда его пальцы впиваются в ткань моих леггинсов. Он проводит зубами по первой линии кости, затем по другой, а потом резко стягивает леггинсы вместе с трусиками.
Через мгновение я оказываюсь полностью обнаженной под ним, в то время как он все еще полностью одет. Он смотрит на меня сверху, темные волосы растрепаны по лицу, зеленые глаза горят вожделением, когда он обхватывает меня одной рукой за бедро. Он отводит
— Ты чертовски красива, — дышит он, его глаза снова встречаются с моими, и тут я чувствую горячий прижим его рта к моей ноющей плоти.
Он стонет, звук приглушенно отдается во мне, его язык скользит от моего входа к моему клитору в одном горячем, долгом лизании, которое заставляет меня дрожать, моя голова откидывается на подушку, чтобы заглушить мой крик удовольствия. Не знаю, как мне удается справиться с необходимостью молчать, мне хорошо, слишком хорошо, и каждый мускул моего тела дрожит от усилий, пока он целует и облизывает мои складочки и клитор с той же медлительностью, с какой он использовал мой рот. Сначала нежно, а потом все сильнее, его мягкое внимание переходит в голодное пиршество, когда его губы смыкаются вокруг моего клитора, всасывая мою набухшую плоть в рот. Его язык порхает по ней, и я чувствую, как мои пальцы впиваются в его волосы, дергая за корни и царапая кожу головы, пока я все ближе и ближе подхожу к краю, не находя выхода своей потребности кричать о том, как это хорошо.
Я хочу оказаться там, где нам не придется молчать. Я хочу стонать, выть и кричать, пока он лижет и сосет, стремясь отправить меня за грань, и мои пальцы впиваются в одеяло, когда я выгибаюсь навстречу его рту. Я чувствую, какая я мокрая, мокнущая на его лице, и едва не прикусываю язык, пытаясь сохранить молчание, когда давление его рта становится все сильнее, все жарче, и из меня врывается оргазм.
Мои бедра выгибаются навстречу его губам, и я сильно кончаю ему на лицо, оседлав его язык, а мои бедра сжимаются вокруг его головы. Это так хорошо, что почти невыносимо, удовольствие настолько сильное, что почти больно, и я чувствую, как он прижимает меня к кровати, обхватив рукой мою ногу, пока я извиваюсь на нем. Кажется, что это не прекратится, волна за волной наслаждения, настолько сильного, что я задыхаюсь, когда оно наконец стихает, а пульсация между ног становится интенсивной и все еще ноющей.
Лоренцо поднимает голову, его рот блестит от моего возбуждения, а глаза темны как никогда от потребности.
— Боже, Мила…
— Пожалуйста. — Я задыхаюсь, тянусь к нему, отчаянно желая почувствовать его обнаженную кожу на своей, его обнаженное тепло, заполняющее меня. — Иди сюда. Пожалуйста.
Он двигается вверх по моему телу, не оказывая никакого сопротивления, когда я начинаю дергать за пуговицы его рубашки. Он наклоняется, чтобы поцеловать меня, на его губах все еще ощущается мой вкус, яркий, острый привкус, когда я расстегиваю его рубашку в торопливой лихорадке. Кажется, я чувствую, как одна из пуговиц отрывается, но он, похоже, не замечает этого, или ему просто все равно.
Когда он освобождается от рубашки, я окидываю его взглядом, впервые видя его без одежды. Его грудь худая и мускулистая, с россыпью темных волос и татуировками, идущими по внутренней стороне плеч, по грудным мышцам и огибающими бока. Татуировки, которые могут быть скрыты футболкой, которых я никогда раньше не видела, и это делает их еще более сексуальными, когда я вижу их сейчас. Я тянусь вверх, проводя кончиками пальцев по линиям, и чувствую, как он вздрагивает от моего прикосновения.
Он тянется вниз, чтобы расстегнуть ремень, и резким движением спускает молнию. Мне приходится подавить очередной стон, когда его член вырывается на свободу, толстый, длинный и невероятно твердый, а толстая вена на его вершине заметно пульсирует. Я тянусь к нему, обхватывая пальцами горячую, напряженную длину, и глаза Лоренцо закрываются.
— Иди сюда, — шепчу я, раздвигая ноги чуть шире, и провожу его между бедер.
Лоренцо слегка приподнимает меня, его руки лежат на моей талии, прижимая меня спиной к подушкам. Его член упирается в мой вход, тупое давление говорит мне о том, насколько он велик — почти слишком велик для моей миниатюрной фигуры. Я далеко не девственница, но предвкушение растяжения его члена заставляет меня чувствовать себя таковой.
Он тоже это чувствует.
— Боже, какая ты тугая, — бормочет он, одной рукой упираясь в подушку, а другой устраиваясь между моими бедрами и потирая кончиком члена скользкую влагу. — Тугая и горячая…
Похоть в его голосе почти осязаема. Я чувствую, как он снова прижимается ко мне, как толкается набухшая головка, а затем он проникает в меня на дюйм. Почти слишком туго, и я испускаю вздох, который быстро заглушаю.
Лоренцо замирает, каждый мускул его тела напрягается.
— Я не могу…, — дышит он, его бедра раскачиваются, и он проскальзывает в меня еще на дюйм. — Это слишком хорошо, блядь…
Болезненное желание в его голосе, то, как он содрогается надо мной, словно вот-вот потеряет последний клочок самоконтроля, заставляет меня крепче сжаться вокруг него, и я наклоняюсь, чтобы поцеловать его.
— Тогда трахни меня, — вздыхаю я, и его руки судорожно сжимают одеяло и подушку, за которые он хватается, словно за жизнь.
— Я не хочу причинять тебе боль. — Он наклоняется и нежно целует меня, его бедра толкаются вперед, когда он вводит еще один дюйм. Это мучительно приятно, больше удовольствия, чем боли, ощущение того, что я заполнена до отказа, когда я обхватываю его ногами и пытаюсь заставить его войти глубже.
— Я не сломаюсь, — шепчу я. Я наклоняюсь к его рту, подталкивая его, проводя ногтями по его плечам и спине. — Я хочу твой член, Лоренцо. Я хочу больше.
Я хочу, чтобы он сломался. Я хочу узнать, каков он, когда отпускает, каково это, когда он полностью разрушает меня, полностью опустошает. Но он подается вперед, дрожа, его член медленно заполняет меня, пока он целует меня снова и снова, тихо стонет в мои губы.
— Я могу сломать тебя, — шепчет он, его тело напряжено. — Часть меня хочет этого, Мила. Я хочу трахать тебя, пока ты не выкрикнешь мое имя. — Еще один дюйм. — Пока ты не сломаешься подо мной, снова и снова. — Еще дюйм. — Пока ты не выдохнешься от удовольствия настолько, что не сможешь двигаться, а я буду использовать твое тело для собственного удовольствия, трахая тебя на своем члене, пока не наполню тебя своей спермой. — Его голос глубокий, хриплый, напряженный от потребности. Еще один дюйм, и он погружается в меня целиком, его бедра прижимаются к моим, пока он удерживает себя там. — Я могу причинить тебе боль, Мила, а я не хочу этого делать. Как бы я ни хотел трахать тебя, пока ты не станешь мокрой, сломанной и полностью моей, я не хочу причинять тебе боль.
Эти слова звучат у меня над ухом и сопровождаются медленным скольжением его члена, когда он вынимает себя из меня почти до самого кончика, а затем снова начинает входить в меня, дюйм за дюймом. Это медленное нарастание не похоже ни на что, что я когда-либо чувствовала, блаженное и мучительное одновременно, позволяющее мне ощутить каждую частичку его члена, когда он снова заполняет меня.
Его рот втягивается в мое горло, спускаясь к груди, а спина выгибается дугой, когда он слегка приподнимается на коленях. Его ладони прижимают мою грудь к себе, его язык выводит узоры на моей коже, на моих сосках, пока он делает неглубокие толчки, находя внутри меня место, о существовании которого я даже не подозревала. Я задыхаюсь, когда его язык и его член поднимают меня все выше, и от этого удовольствия у меня сводит живот, когда я чувствую, как нарастает второй оргазм.