Жестокое желание

Джеймс М. Р.

Я выкидываю его из головы, когда иду обратно к ожидающему меня внедорожнику. Скоро он усвоит урок, и не мне его преподносить.

***

Позже тем же вечером, направляясь в особняк Альтьере, я делаю несколько звонков по рации людям, занимающимся предстоящими поставками. Я знаю, что Данте не в восторге от того, что приходится продолжать, тем более расширять, наш наркобизнес, но я доволен результатом. Он хочет по максимуму разорвать связи с Сицилией, отстранив нашу семью от незаконных мафиозных сделок и вложив деньги в легальные, более безопасные проекты. Я склонен считать, что нет причин разрушать то, на что наша семья потратила целую жизнь, создавая империю. Нет причин отменять связи, которые наш отец и дед установили с доном Фонтана, и нет причин отрываться от Сицилии и того, что она нам предлагает.

Пока что я получаю то, что хочу — часть сделки, которую Данте заключил, чтобы заставить Фонтану дать ему людей для спасения женщины, в которую он влюбился и которую у него украл Альтьер. Что будет дальше — понятия не имею. Я знаю, что Данте будет терпеть все это только до тех пор, пока не найдет способ снова начать отступать. Когда-то я думал, что со временем получу больше контроля над семьей, но теперь знаю, что этого не произойдет. Было время, когда Данте не собирался жениться, и титул дона, скорее всего, перешел бы к моему будущему сыну, как только я бы женился. Но теперь Данте и Эмма ждут ребенка, и, если у них не родится мальчик с первого раза, я уверен, что со временем это произойдет. Семейная линия продолжится через Данте, и я не могу найти в себе силы расстроиться из-за этого, потому что знаю: так хотел наш отец.

Черт, может, он знал, что Данте еще больше отдалит нашу семью от всех тех незаконных дел, которые строили последние три поколения Кампано. Может, именно поэтому он дал Данте титул. Или, что более вероятно, он передал его Данте, потому что он старший, и по-другому быть не могло, независимо от того, виделись ли они глазами или нет.

Наш отец был приверженцем традиций. И, нравится им это или нет, я — средний сын.

У меня нет планов подрывать своего брата. Наша семья сильна только до тех пор, пока мы держимся вместе. Я даже не уверен, что хотел бы справиться с давлением, которое оказывает на меня роль дона. Просто хотелось бы, чтобы Данте почаще слушал меня.

Например, я заподозрил Альтьере в опасности задолго до него. Он отмахнулся от моих опасений, и вот мы здесь.

Мы въезжаем на территорию Альтьере с черного хода, и водитель заводит черный внедорожник за особняк. Я бегло оглядываюсь по сторонам, прежде чем направиться к задней части дома, но вся охрана Альтьере, пережившая наше нападение, уже давно скрылась. Они перешли на другую работу, не желая быть втянутыми в то, что Альтьере наложил на себя руки. Он был не из тех, кто внушал преданность тем, кто на него работал, и я не опасаюсь, что кто-то из его бывших сотрудников будет мстить нам. В особняке так же тихо и пусто, как я и ожидал, и я прохожу через черный вход и комнаты на втором этаже, по пути убеждаясь, что все следы произошедшей здесь драки убраны.

Здесь нет ни крови, ни тел, ни разбитых стекол. Разрушенная мебель убрана, окна заменены, все поврежденное унесено. Нижний этаж чист, и я поднимаюсь на второй, тщательно осматривая лестницу и коридор. Наши уборщики работают тщательно, но я не люблю оставлять все на волю случая. Я тщательно слежу за тем, чтобы после нас не осталось ничего, что могло бы нас преследовать, и это одна из причин, по которой Данте часто поручает это мне.

Спальня Альтьере, где он был убит, — моя последняя остановка. Я тщательно осматриваю каждый сантиметр комнаты, ищу брызги крови, разорванную одежду, все, что может указывать на то, что здесь произошло. Я не следователь на месте преступления, но в обязанности уборщиков, которых мы нанимаем, входит следить за тем, чтобы они ничего не нашли, когда приходят сюда.

Проверяя пол, я приостановился. На краткий миг мне показалось, что я слышу шаги в коридоре. Здесь больше никого не должно быть, и я выпрямляюсь и быстро иду к двери, чтобы выглянуть в коридор. Открыв дверь, я положил руку на пистолет, спрятанный в задней части брюк, готовый к тому, что там кто-то есть. Всегда есть вероятность, что кто-то из людей Альтьере вернулся, чтобы разграбить это место, и если это так, то они получат быстрый урок, почему это был плохой выбор.

Но когда я оглядываю коридор вдоль и поперек, там никого нет.

Только звуки дома. Я возвращаюсь к осмотру комнаты и потираю рукой затылок. Расследование меня утомило, и я готов покончить с ним, чтобы пойти домой и расслабиться, выпив перед сном.

Сделав последний круг, я выхожу из спальни и направляюсь в холл. Мысленно я уже думаю о том, что еще мне нужно сделать в плане бизнеса, и даже не замечаю никого в темном коридоре, как вдруг прямо передо мной проносится чье-то тело.

Я реагирую инстинктивно. Я хватаю человека за руки и почти поднимаю его, прежде чем осознаю, насколько он легок. Я пихаю его назад, прижимая к стене.

Аромат ягод и сахара доносится до меня за мгновение до того, как я понимаю, что по какой-то причине в доме Альтьере находится неизвестная женщина.

А я только что заманил ее в ловушку.

3

МИЛА

Как только меня прижали к стене, я начинаю бороться.

Инстинкт берет верх, и я бьюсь о руки, удерживающие меня, извиваюсь в их хватке, пытаясь ударить ногой по телу, стоящему передо мной. Сумочка соскальзывает с плеча, опрокидывается, и я вздрагиваю, когда ее содержимое высыпается на пол.

Сердце колотится в груди так сильно, что становится больно. На краткий миг мне кажется, что это Альфио, и я испытываю одновременно облегчение и ужас — облегчение от того, что он не бросил меня, и ужас от того, что я украла у него. Но достаточно почувствовать запах одеколона этого мужчины, и я понимаю, что это не Альфио. Я была слишком близка с ним, чтобы не быть знакомой с цитрусовым ароматом, который он носит, и он никогда не менял его. Даже в темноте, пока мои глаза не прояснились и я не разглядела лицо этого человека, я знаю, что кто-то, кроме Альфио, застал меня здесь.

Его руки крепко сжимают мои плечи, его тело прижимается к моему настолько близко, что я не могу вывернуться. Даже если бы у меня было больше места, вряд ли я смогла бы. Я не сильный человек, а его руки, словно железные, впиваются в мою плоть с такой силой, что, кажется, от его пальцев останутся синяки.

— Ты делаешь мне больно, — хнычу я, надеясь, что это заставит его ослабить хватку.

К моему удивлению, он действительно немного ослабляет ее. Не настолько, чтобы я смогла вырваться или увидеть, что высыпалось из моей сумочки. Но достаточно, чтобы я перестала чувствовать, что он активно причиняет мне боль.