Жестокое желание
Шрифт:
Это он убил Альфио?
Я не могу представить себе человека, способного на убийство, который бы при этом отпустил меня, но я также никогда не встречала таких людей, кроме самого Альфио. И я точно знаю, что в той ситуации меня не спасло бы никакое количество мелких ласк или попыток соблазнить.
Я резко выдыхаю, когда до меня доходит истинное положение вещей. Альфио мертв. Вместе с ним умерла и наша договоренность. И мне придется собирать осколки и придумывать, как компенсировать то, что он больше не может мне дать.
Это будет означать более длинные смены в клубе. Больше часов вдали от Ники. Больше полагаться на Дарси в заботе о нем, в то время как я больше всего на свете хочу быть дома, помогать ему с домашними заданиями, готовить ужин и читать ему перед сном, чтобы помочь справиться с кошмарами. Мысль о том, что именно она будет отвозить его на сеансы терапии и обратно, когда я знаю, как сильно он на меня рассчитывает, наполняет меня чувством вины.
Но сейчас, как никогда, я ничего не могу с этим поделать.
Как только я открываю дверь в квартиру, я слышу быстрые, торопливые шаги Дарси. Она выглядит встревоженной и немного бледной, и я тут же чувствую себя виноватой за то, что забыла написать ей сообщение.
— Мила! — Она оглядывается на другой конец квартиры и понижает голос. — Ники в постели. Я сказала ему, что ты на работе, он, кажется, забеспокоился. Думаю, он уловил, как я волнуюсь.
— Он такой проницательный. — Мне удается слабо улыбнуться. — Все в порядке. Я в порядке. Спасибо, что присмотрела за Ники. Прости, что забыла сообщить тебе, что со мной все в порядке.
— Все в порядке. — Дарси выдыхает, выражение ее лица говорит о том, что на самом деле все не так уж и хорошо, но она говорит это ради меня. — Просто не оставляй меня в таком состоянии, ладно? Я действительно волновалась за тебя. И я не могла сделать ничего, кроме как позвонить в полицию, если бы подумала, что с тобой что-то случилось, и… — Она хмурится, ее рот слегка кривится от затаенной тревоги. — Я знаю, ты просила не делать этого.
Я не говорила Дарси, что Альфио был мафиози, просто он был человеком с большими деньгами, который получал их не совсем законными способами. Я должна была сказать ей об этом хотя бы для того, чтобы она знала, что не стоит звонить в полицию, если я не приду домой вовремя, что случалось иногда, когда Альфио решал, что я нужна ему дольше, чем мы договаривались, или когда у меня иногда появлялись синяки, которые нужно было замазать, или чтобы Дарси помогла мне размять напряженные мышцы от странного связывания перед возвращением на балет. Я старалась оградить ее от всего, что могла, но при этом давала ей понять, что происходит. Я не могла попросить ее присматривать за Ники и скрывать от нее все, да и вряд ли бы она мне позволила.
— Мне очень жаль, — сокрушенно говорю я ей. — В любом случае, я больше не буду с ним встречаться. Он…
Я тяжело сглатываю и еще раз бросаю взгляд в сторону комнаты Ники, чтобы убедиться, что он не проснулся и не вышел. Сейчас он спит крепко, и я не хочу, чтобы он услышал все это.
— Он ушел.
Брови Дарси поднимаются.
— Ушел, как будто уехал?
Я прикусываю губу. Я не могу заставить себя сказать правду вслух.
— Ушел, как ушел. — Я бросаю на нее многозначительный взгляд, надеясь, что она поймет, и, судя по тому, как внезапно она делает шаг назад, а ее лицо еще больше бледнеет, так оно и есть.
— О, черт, Мила, — вздыхает она. — Черт. Ты в опасности?
— Нет, — быстро заверяю я ее, так твердо, как только могу. Если бы этот человек хотел причинить мне вред, он мог бы сделать это тогда. Если он отпустил меня, то только потому, что намерен оставить меня в покое. В противном случае у него не было бы причин так поступать. — Я уверена, что это не так. И ты, и Ники тоже, — обещаю я. — Просто мне нужно кое-что уладить. Мне придется оплачивать терапию Ники из своего кармана, и я не могу сменить ему врача или прекратить ее. Это ему так помогает. Мне придется брать дополнительные смены и… разбираться с этим.
— О, Мила. — Дарси смотрит на меня с сочувствием. Я знаю, что она хочет сказать что-то, чтобы исправить ситуацию, помочь, но на самом деле она мало что может сказать. Она и так бесплатно смотрит за Ники и помогает мне во всем, в чем я нуждаюсь. Она не может помочь мне материально — физиотерапевт в Лос-Анджелесе зарабатывает прилично, но и богатой ее не назовешь. — Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе с Ники. Ты знаешь, что сделаю.
— Я знаю. Просто ты не должна этого делать. Он не…
— Даже не говори этого. — Голос Дарси тверд. — Ты моя лучшая подруга, Мила. А Ники — твой брат. Вы оба для меня как семья. Я буду рада помочь, чем смогу. — Она окидывает меня взглядом, выражение ее лица все еще полно беспокойства. — Ты уверена, что с тобой все в порядке?
— Я в порядке, — обещаю я. — Мне просто нужно поспать. Ты можешь переночевать здесь, если хочешь…
— Думаю, я возьму такси и поеду домой. — Дарси проводит рукой по волосам. — Я проверю тебя завтра. Если ты уверена, что все в порядке…
— Я уверена. Нам обоим нужно отдохнуть. — Я обнимаю ее и жду, пока она уйдет, чтобы закрыть за ней дверь и удалиться в свою комнату.
У меня нет сил даже на душ. Я надеваю пару удобных штанов для сна и майку, достаю деньги и часы из сумочки и ложусь в кровать. Я вынимаю деньги из зажима и перебираю купюры, и мое сердце ненадолго замирает, когда я понимаю, что там триста долларов, просто случайно сложенные в наличные. Это составит часть того, что мне нужно для оплаты аренды, хотя этого недостаточно, чтобы полностью решить проблему. Может быть, хватит, чтобы отвадить хозяина, дав ему частичную оплату с обещанием, что скоро будет больше.
Что касается часов… Я недостаточно разбираюсь в них, чтобы понять, что это такое и какова их стоимость, но выглядят они дорого. То, что я нашла их в особняке Альфио, практически гарантирует, что они чего-то стоят, но я понятия не имею, сколько именно. Придется отнести их в ломбард утром перед тренировкой и надеяться, что мне дадут за них справедливую цену.
Я кладу деньги и часы на тумбочку, ложусь на спину и закрываю глаза. Я устала, но мысли не перестают крутиться, и мне кажется, что я не смогу заснуть, как бы ни старалась. Мужчина в коридоре не выходит у меня из головы, больше всего, то, что он заставил меня почувствовать, и я не могу отделаться от мысли, что в этом общении было что-то, что я упустила. Я могла бы обратить его себе на пользу.