Жестокое желание

Джеймс М. Р.

Мила кивает.

— Хорошо, — просто говорит она и ложится обратно на кровать. Она ложится рядом с Ники, и, глядя на них, я ощущаю тишину и покой, которых никогда раньше не испытывал.

До этого момента я понимаю, что никогда не знал, что значит быть по-настоящему счастливым.

Я начинаю поворачиваться, идя к двери, но слышу ее голос позади себя.

— Я люблю тебя, — шепчет она, и я чувствую, как по моему лицу расплывается улыбка.

— Я тоже тебя люблю.

Когда я оглядываюсь, чтобы проверить, услышала ли она меня, она уже спит. Но это неважно.

Утром она будет здесь, чтобы я повторил это снова.

А

если повезет, то и каждое последующее утро.

21

МИЛА

Если бы кто-нибудь спросил меня в первый вечер, я бы поклялась, что через несколько дней мы с Ники вернемся домой. Может быть, не в ту же самую квартиру, в тот вечер, когда Лоренцо привел нас к себе, я задавалась вопросом, смогу ли я когда-нибудь вернуться туда. Но я думала, что мы с Ники найдем другую квартиру. В основном потому, что я была уверена, что Ники захочет уехать, как только проснется в незнакомом месте.

Как оказалось, все совсем не так.

Проснувшись на следующее утро, я вижу кофе и завтрак на подносе рядом с кроватью, а рядом — записку, в которой говорится, что Лоренцо ушел на встречу с братом и вернется сегодня днем. Я медленно встаю, — Ники еще спит — и ковыляю в ванную. Вчера вечером я была слишком измотана, чтобы принимать душ, а с гипсом, как оказалось, душ невозможен. Вместо этого я набираю горячую ванну, надеясь, что Ники будет спать достаточно долго, чтобы я могла привести себя в порядок, и неловко перекидываю ногу через край. На двери висит толстый халат, и я заворачиваюсь в него, а потом, ковыляя, возвращаюсь к Ники, который только что проснулся, а Дарси свернулась калачиком на кровати рядом с ним.

Она смотрит на меня, испуская медленный вздох.

— Давай поедим, — тихо говорит она, — и устроим Ники так, чтобы было что посмотреть. Потом мне нужно, чтобы ты мне все рассказала.

Завтрак, как выясняется, когда я снимаю крышки с тарелок, это яичница с сыром, бекон и блинчики. Подозреваю, что Лоренцо заказал все это откуда-то — не верю, что он умеет готовить, — но для меня это не имеет ни малейшего значения. От мысли, что он делает это для нас, мне становится тепло и мягко внутри. Мы втроем поглощаем еду, после чего Дарси помогает Ники подняться, чтобы отнести его в гостиную и усадить перед телевизором.

После этого она возвращается и закрывает дверь с серьезным выражением лица.

— Я даю тебе добро, — тихо говорит она. — Но мне нужно знать все.

И я рассказываю ей. Все, начиная с убийства Альфио и встречи с Лоренцо в особняке, до моего предложения, которое я ему сделала, и его встречного предложения о работе, всех тех случаев, когда мы виделись между тем и сейчас. Я рассказываю ей о Егоре на вечеринке и в клубе, о том, как я сломала лодыжку, и о реакции Лоренцо.

— Прости меня, — шепчу я, когда все закончила. — Теперь я понимаю, что должна была рассказать тебе с самого начала. Я думала, что будет лучше, если я этого не сделаю, ты будешь в большей безопасности и не будешь волноваться. Но ты все равно ввязалась в это, а если бы знала, то, по крайней мере, могла бы решить сама. Я не думала, что для тебя есть какой-то риск, я действительно не…

Я чувствую, как по моему лицу снова начинают катиться слезы, и Дарси, вздохнув, садится рядом со мной на кровать.

— Я знаю, — тихо говорит она. — Я знаю, что ты не стала бы специально подвергать меня опасности. Или Ники. Не думаю, что кто-то из нас мог понять, насколько это опасно. И я понимаю, почему ты это сделала.

— Понимаешь? — Я прикусываю губу, глядя на подругу, и она медленно кивает.

— Я понимаю. Но это не значит, что я считаю, что это было правильно. Ты должна была поговорить со мной. Я бы помогла. У меня есть сбережения…

— Я не могла просить тебя об этом…

— Это было бы лучше, чем если бы ты продавала наркотики. — Дарси резко выдыхает. — Я знаю, что тебе трудно полагаться на других, Мила. Правда, знаю. Но ты должна была довериться мне. Мы бы нашли способ. Ты мне как сестра. Я забочусь о Ники как о брате. Мы бы во всем разобрались.

— А что сейчас? — Шепчу я, и она вздыхает, бросая взгляд на дверь.

— Я думала об этом всю прошлую ночь, и сегодня утром. Я должна сказать, что мне нужно пространство, что я собираюсь дать себе некоторое время и посмотреть, хочу ли я все еще быть частью этого. Я видела, как Лоренцо смотрел на тебя, не думаю, что он куда-то уйдет. — Дарси проводит рукой по волосам.

— Но… — Тихо говорю я, и Дарси качает головой.

— Как я уже сказала, вы с Ники для меня как семья. Я люблю вас обоих. Мне будет ужасно вас не хватать. — Дарси смотрит на свои руки. — Я немного боюсь. Его… того, что случилось. Этой жизни, частью которой ты, похоже, являешься. Но я не хочу не быть частью твоей.

В ее голосе звучит что-то маленькое и мягкое, и я наклоняюсь к ней, обнимая ее за плечи. Дарси наклоняется ко мне, возвращая объятия, и мы остаемся так на долгий миг, прежде чем она отстраняется.

— Ты собираешься остаться здесь? — Наконец спрашивает она, оглядывая комнату. — С ним?

— Я не знаю, — честно отвечаю я ей. — В основном это зависит от Ники и от того, что он чувствует. Но я не знаю, сможем ли мы вернуться туда. Новое место, может быть… — Я прикусила губу, глядя на дверь. — Я просто не знаю.

Как выясняется, Ники не хочет уезжать. Дарси остается еще на день, а Лоренцо посылает людей присматривать за ее квартирой после того, как она вернется домой, — с ее разрешения, чтобы убедиться, что никто не следит за ее жилищем. В течение недели мы с Ники делим главную спальню, Лоренцо спит в коридоре, пока наконец не чувствует себя в достаточной безопасности, чтобы спать в гостевой спальне одному. К тому времени Лоренцо забрал все наши вещи из старой квартиры и расторг договор аренды с хозяином, и я привожу Ники в новую комнату, чтобы узнать, что Лоренцо обустроил ее точно так же, как комната Ники в нашей квартире.

Я прикрываю рот рукой и удивленно смотрю на него.

— Ты не должен был…

— Я знаю, — мягко говорит он. — Но я подумал, что так ему будет легче остаться. И я очень хочу, чтобы ты осталась.

Ники перебегает через комнату и прыгает на кровать, которая гораздо больше и гораздо мягче, чем его прежняя. Он сворачивается в клубок и смотрит на нас, а Лоренцо крепко сжимает мою талию. Всегда, когда он дома и я нахожусь в вертикальном положении, его рука обхватывает меня, как будто он постоянно беспокоится, что я перетружусь, если он не будет меня держать.